Враг Преисподней

Сугралинов Данияр

Он назвал Краулера реальным именем. Бывшие «дементоры» строго следовали принципу использовать в Дисе только игровые имена, а от них эта манера перешла и ко мне. Но сейчас, изменив правила, Ханг показал, что ситуация неигровая, она касается и реала.

— Ладно. Рассказывай, Эд.

Краулер погасил файрбол, посмотрел мне в глаза.

— Короче. После клоунады Малика и Тиссы на Играх мы с Бомом психанули и собрались выкинуть обоих из клана, прав хватило бы. Не веришь, спроси у своего знакомого журналиста Иена, он связывался с нами.

— Да, он говорил.

— Я бы так и сделал, но меня призвал Бегемот и велел их оставить.

— Хорошо устроился Спящий… — недовольно сказал я.

— Никто не собирался возвращать Тиссу, — добавил Бомбовоз. — Мы ее любим, но «Пробужденные» — давно не семейный фан-клан, у нас серьезные задачи, и, поверь, мы это понимаем лучше многих. Знаем, что на кону, а Тиссе доверия больше нет.

— Серьезные задачи? Какие же? Нарубить бабла?

— Дело не в деньгах, — качнул головой маг. — Мы с Иритой создали фонд… Нет, твоя девушка в нем ни на что не претендует, это мы с тобой потом подробнее обсудим. Короче, сейчас там уже почти четыреста миллионов реальных, очищенных от налогов фениксов.

— Сколько? — не поверил я своим ушам. — Четыреста? Откуда? Ладно, сотня за Ключ-портал на Холдест, а остальное?

— Ирита распродала много лута, поднятого с топов, объем добычи ресурсов вырос, — ответил Краулер. — И четыреста — это только то, что уже вывели. В казне еще почти столько же голдой.

— Офигеть!

— Ну а я о чем! Короче, каждый из нас троих имеет там долю. Половина твоя, по четверти — у нас с Хангом. Изначально там значился и Малик, но мы его вышвырнули к чертям после того, что они с Тиссой вытворили на Играх.

— Деньги можно вытащить в любой момент, целиком или частично, — сказал Ханг, — но есть два условия. Первое — нужно твое одобрение. На этом настояла Ирита. Второе — если любой из нас умышленно совершит что-то, что пойдет во вред «Пробужденным», он потеряет долю.

— И кто определяет, что пошло во вред? — предчувствуя подвох, осторожно поинтересовался я.

— Ты, — синхронно ответили друзья. Краулер добавил: — За этот пункт тоже можешь сказать «спасибо» Ирите.

— Женись на ней, Алекс! — хохотнул воин, но глаза его остались серьезными. — Девчонка как твой ангел-хранитель.

— Короче, дело не в деньгах, — повторил маг. — Если считаешь, что мы тебя предали, ты волен сделать что угодно. Выйти из клана, выгнать нас, лишить доли…

— Погоди, если дело не в деньгах, то в чем? Ну вот конкретно для вас?

— Слушай, для нас Дис всегда был больше, чем просто игрой, — ответил Бомбовоз. — Но и игрой тоже, нам интересно здесь развиваться, чего-то добиваться…

— Но вопрос в другом! — перебил Краулер. — Мы много времени провели с нашими негражданами, пока ты был на Играх. Общались и с дикими, и с новыми работягами. Знаешь, среди них тоже попадаются тормоза и придурки, но в целом они такие же, как мы. Я вообще не понимаю, как делят народ на граждан и неграждан!

— Ну да, я тоже, — встрял Ханг. — Наслушались мы, насмотрелись, как они живут. Братан, это не жизнь вообще! Они детям выдают один упс на весь день! Сами недоедают! В общем, мы с Эдом решили, что раз уж у нас теперь все хорошо, а будущее обеспечено, пора подумать о других. Понятно, что мы не в состоянии помочь всем, но…

— В силах помочь тем, кто рядом, — согласился я.

— Вот именно! — воскликнул Краулер. — Можно развивать клан, захватывать новые территории, предлагая негражданам лучшие условия труда, чем у других, финансировать им нормальные капсулы…

— Прекрасно, и я это поддерживаю, но при чем здесь Мелисса и Инфект?

— Сначала по Тиссе. Ее достижение не допускало анонимной Славы герою, поэтому ее тут же завалили предложениями. Самое щедрое поступило от «Детей Кратоса»: сто миллионов фениксов в год, а еще они пообещали ей гражданскую категорию C — типа не могут ее взять, если категория будет ниже, поэтому так. Как считаешь, достойное предложение?

Я промолчал, и Краулер продолжил:

— Информация не фейк, прошла в новостях «Детей Кратоса». И Бегемот и безопасники уверены, что Тиссу надо держать при себе, причем дав ей моральную поддержку. Так что мы типа «на ее стороне», — маг изобразил кавычки. — Поверь, эту игру спланировали не мы, а те, кому ты, похоже, доверяешь больше, чем нам.

— Подтверждаю. — Ханг поиграл желваками. — Ну не могли мы на совете повести себя иначе! Спящий сказал беречь подругу. У нее в душе полный раздрай, а то, как она себя сегодня вела, — просто защита. Ты же ее знаешь, если что не так, она ощетинивается, как ежик. Нам нужно было, чтобы она захотела остаться, и если бы не мы…

— Сам подумай, Алекс, — перехватил эстафету по промыванию моих мозгов Краулер. — Одно дело, когда Тисса была в «амазонках», подконтрольных нашему союзнику Хинтерлисту, и другое — враждебные превентивы. Мы с Хангом предложили Тиссе остаться в «Пробужденных» и пообещали, что убедим и тебя. Рядовым она, конечно, не пошла бы, поэтому мы предложили ей годовой контракт на десять миллионов с сохранением офицерского звания…

— Плюс бонусы от добычи — лута и ресурсов, — добавил Ханг. — 10 %, как у остальных старших офицеров-основателей.

— И она отказалась от ста миллионов?

— Ты, похоже, плохо знаешь Тиссу, — ухмыльнулся воин. — Плевать ей на роскошь…

— Угу, а «Белые амазонки» что? Не роскошь? — проворчал я.

— Мы тогда не могли ничего гарантировать. А теперь ей на главное будет хватать и даже останется до фига, — продолжил Эд, и, похоже, он верил своим словам, а я ему — не очень. Перед глазами всплывали фотографии с острова, где Тисса обнималась с Лиамом.

— Вы сами говорили, что Мелисса так увлеклась новой жизнью, что почти перестала с нами общаться. Почему вы так уверены, что это не повторится?

— Видимо, хлебнула дерьма, поняла, что для превентивов она — расходный материал, — предположил Ханг. — Теперь проблема с отцом решена, на достойную жизнь деньги у нее есть, так что понятно, почему она выбрала друзей и родной клан. Если тебе будет удобно так думать, считай, что ей на нас плевать и она выбрала стабильность.

— Короче, Тисса согласилась на наше предложение, но поставила одно условие — простить Малика, — добавил Эд. — Она сама на него злится за «крысятничество», но… — он помолчал и воскликнул: — Блин, Алекс, у него никого больше нет, кроме нас, ты это понимаешь? Мы же с ним с детства дружим!