Враг рода человеческого
Шрифт:
Салид решительно протянул ему оружие, но Бреннер отступил на шаг и покачал головой.
— Не могу, — сказал он. — Нет! Ни за что!
Салида на мгновение охватил гнев, но он сдержался и, закусив губу, убрал пистолет, снова засунув его за пояс. Затем он нерешительно оглянулся по сторонам, и Бреннер снова подумал о том, что Салид, должно быть, просто не знает, как поступить в этой ситуации. Бреннер был теперь почти уверен в том, что сильной стороной Салила был экспромт — инстинктивная реакция на любую предложенную ситуацию, в результате которой он всегда поступал правильно, выбирая единственно верный путь. Единственным способом
Бреннер нерешительно двинулся к двери. Он боялся переступить порог, хотя знал, что ничего особенного там не увидит. Но именно это и пугало его больше всего. Он знал о схватках преступников с правоохранительными органами только из детективных романов и американских боевиков, но даже он понимал, что оглушенные люди, лежавшие в коридоре, придя в себя, вряд ли упустили бы возможность неожиданно напасть на них. Но если они все же не стали этого делать, то, по-видимому, имели на то веские основания. Какие?
Подойдя к Салиду, Бреннер уперся ладонью в дверной косяк. И чуть не упал плашмя в коридор. Дерево под его рукой подалось и рассыпалось в труху. На пол вместе с пылью и щепками упала часть доски и тоже рассыпалась в труху. Бреннер потерял точку опоры и начал падать вперед, но Салид среагировал молниеносно, подхватив его на лету. При этом он задел плечом второй косяк, и тот тоже рассыпался в крошево.
— Не спешите так покинуть эту комнату, — шутливо заметил Салид. — Рано или поздно мы сделаем это вместе.
Бреннер поблагодарил Салила за помощь кивком головы и, вновь обретя равновесие, недоумевающе взглянул на косяк Дом был старым и находился в запущенном состоянии, но ведь он едва дотронулся…
Бреннер осторожно ощупал пальцами трухлявый косяк. Ощущение было не из приятных — дерево казалось необычайно мягким, влажным и липким, нечто вроде кашицы. Косяк мог рухнуть от собственной тяжести. На мгновение ему показалось, что под его пальцами шевелится что-то живое Но внимательно вглядевшись, он ничего не заметил.
— Что там такое? — спросил Йоханнес. Он подошел поближе и с таким же недоумением, как и Бреннер, начал разглядывать рухнувший косяк.
— Ничего особенного, — ответил Бреннер, а затем, помолчав, добавил, нервно улыбаясь: — Вероятно, хозяйка слишком переоценила надежность и крепость этого строения.
Салид тоже ощупал неровный край обвалившегося косяка. Он взял задумчиво комочек белой трухи, растер ее пальцами, понюхал и, пожав плечами, вытер пальцы о брюки. Бреннер и Йоханнес вопросительно взглянули на него, но он опять пожал плечами.
— Если бы мы были сейчас в Америке или Австралии, то я мог бы сослаться на термитов, — сказал он. — Но ведь здесь они не водятся. Вероятно, этот дом просто сильно обветшал, — он тихо засмеялся — Кто знает, может быть, он в ближайшие часы рухнет, и мы успеем скрыться под шумок
Бреннер засмеялся таким же, как Салид, неестественным, деланным смехом и снова внимательно взглянул на косяк. Лак, покрывавший его поверхность, во многих местах облупился. Но самое странное, этот процесс разложения, казалось, продолжался прямо на глазах. Вероятно, в шутке Салида была доля истины. Если весь дом находился в том же состоянии, что и эта дверь, то вполне возможно, здание действительно могло вот-вот рухнуть. Если по нему будут продолжать стрелять из пулеметов. И все же это был полный абсурд!
— Пошли! — сказал Салид. — Спустимся вниз.
Он снял свой автомат с предохранителя и снова вышел в коридор. Салид двигался осторожно, согнувшись, хотя только недавно самым тщательным образом осмотрел весь второй этаж. Все так же не разгибаясь, он подбежал к лестнице и, опустившись на одно колено, долго всматривался в царившую внизу темноту и только затем сделал знак Бреннеру и Йоханнесу следовать за ним.
Бреннер вышел в коридор, чувствуя, как сильно бьется сердце у него в груди. Хотя он старался двигаться как можно более тихо — правда, это была, на его взгляд, совершенно излишняя мера предосторожности, — он не мог похвастаться ловкостью Салида, плавностью и элегантностью его походки. По сравнению с палестинцем Бреннер двигался так же неловко, как слон в посудной лавке. Салид бросил на него укоризненный взгляд и быстро сделал предостерегающий жест, видя, что Бреннер хочет вслух извиниться за свою неловкость. Затем Салид показал рукой вниз и Бреннер, прислушавшись, понял, что хотел сказать палестинец. Они были не одни в этом доме, снизу доносились какие-то звуки.
Правда, Бреннер не был уверен, издавали ли эти звуки живые существа или рассохшиеся балки дома. Шум был слишком необычным. Что-то шуршало и шелестело внизу, похрустывало и постукивало совсем тихо, но отчетливо. Трудно было определить источник этого звука и локализовать его в пространстве, шумы доносились отовсюду. Эти звуки были похожи на звук рассыпавшихся горошин, прыгающих вниз по лестнице, такой звук могли издавать также руки ребенка, роющегося в большой пластмассовой миске, наполненной воздушной кукурузой. Казалось, что у подножия лестницы что-то шевелится, но даже если это и не был обман зрения, Бреннер все равно не мог ничего разглядеть в темноте.
— Что это? — спросил Йоханнес. Он вынырнул из-за спины Бреннера почти бесшумно и точно так же, как Салид, опустился на одно колено у лестницы, напряженно глядя вниз. Патер выглядел на удивление спокойным. Это не могло не броситься в глаза Бреннеру, хотя сам патер вряд ли сознавал перемену, произошедшую в нем. Бреннер не сомневался, что и на этот раз, в отличие от него, Йоханнес отреагирует на ситуацию так, как надо, снова оказавшись на высоте. На секунду он ощутил невольную зависть.
— Понятия не имею, — ответил Салид на вопрос патера, пожимая плечами и одновременно не сводя глаз с казавшейся ожившей темноты, царящей у подножия лестницы. Салид прищурился, и Бреннер невольно подумал, что палестинец, возможно, действительно видит там больше, чем они.
— Это американцы? — спросил Йоханнес.
Салид пожал плечами, задумался на мгновение, а затем покачал головой:
— Нет, это что-то… другое.
Бреннер внутренне содрогнулся от этих слов. “Что-то”. Салид сказал “что-то”, а не “кто-то”.
Салид сделал знак своим спутникам замереть на месте, а сам встал и, не разгибаясь, начал очень медленно и осторожно спускаться по лестнице. Однако на этот раз он не смог избежать Шума. Ветхие ступени скрипели под тяжестью его веса, а один раз доска под его ногой с треском сломалась Салид начал быстрее двигаться по лестнице, чтобы уменьшить силу давления своего тела на ступени. Оказавшись на середине лестничного марша, он кивнул своим спутникам, приказывая им следовать за собой.