Враг в зеркале
Шрифт:
Оглянувшись, я выбросил пятку назад в чью-то грудь, услышал хруст костей. Тут все перемешалось. Из всех щелей - из дома, ворот, машин, сползались разнокалиберные твари, тут же принимавшие киношные боевые стойки... Закипело... Я видел только рожи - слюнявые, ощеренные, испуганные и злобные, - рожи, которые я убирал со своего кружного пути короткими полновесными ударами.
Потом стало очень тесно... я едва вставлял в просветы колени, локти, кулаки. Давно я не чувствовал себя так свободно. И только где-то глубоко внутри жгло: Таня, Таня, Таня!.. Что-то горячо и звучно задело меня по плечу, чуть не сбив с
ГЛАВА 8
СУМАСШЕДШАЯ НОЧЬ
Очнулся я, как мне показалось, тотчас же. Ощущение, конечно, было обманчивым. Упакованный в белые простыни на свеже-пахнущей стиркой подушке, я лежал в незнакомой комнате, а рядом, в позе безнадежной усталости, сидела на стуле Таня.
Уже одного этого мне было достаточно, чтобы почувствовать облегчение и радость. Я это и чувствовал, во все глаза разглядывая так внезапно ставшее дорогим милое личико моей малышки. И, почувствовав мой взгляд, Таня отвела глаза от раскрытого окна, куда лезли распяленные ладошки русского клена (ненавижу американский клен, заполонивший - как и многое другое!
– всю Москву), ахнула и стремительно бросилась ко мне.
– Милый! Очнулся!
Бережно обнимая её трясущиеся плечи, я ещё раз оглядел комнату и остался доволен чистотой и порядком. А через открытое окно вливались свежие запахи травы и листьев.
– Целые сутки!
– все повторяла Таня.
– Целые сутки не приходил в сознание.
– Что со мной станет, - легкомысленно сказал я.
– И не в таких переделках бывал. Ты лучше скажи, где мы?
– Как где?! У этих бандитов: Ленчика и Семена. Вернее, у Ленчика. Это его особняк.
– Как тут с тобой обращались?
– забеспокоился вдруг я.
– Ты говоришь, мы уже здесь сутки?
– Сутки. Но обращаются хорошо. Всем заправляет, конечно, Семенов. Ленчик хоть и хозяин, но все равно на побегушках. Подчиняется Семенову. А тот сама галантность. Жаль пистолет отобрали, отплатила бы за гостеприимство!..
– Вот как вы меня благодарите!
– раздался вдруг добродушный баритон.
В дверях, незаметно возникнув, стоял сам Семен. То бишь, Семенов Юрий Леонидович. Я бегло оглядел своего ресторанного врага. Сухое горбоносое лицо, поджарая фигура, выпуклая грудь бывшего атлета. И печальные глаза. А следов насилия на лице не обнаружил. И тут же мысленно укорил себя; сам всегда учу других не увлекаться в бою, ибо от этого страдает качество работы. Плохо, выходит, я его обработал в ресторане. Ну да ладно, ещё будет возможность нам поквитаться.
– Вы, я вижу, легко в ресторане отделались, - посетовал я вслух.
– Вы, знаете ли, вчера тоже. Я видел вашу рубку здесь во дворе. Признаться, не надеялся в живых видеть. А вы вон какой живчик. Впрочем, я рад.
– Ой ли?
– не поверил я.
– Наверное, рады были бы поприсутствовать на моих похоронах?
– Не кокетничайте. Зла на вас у меня нет. Как раз наоборот. Поэтому и пришел с открытой душой.
– Татьяну вы тоже похищали с открытой душой?
– Помилуйте, а что оставалось делать? К вам невозможно подступиться, вы сразу кулаками своими знаменитыми махать начинаете.
– Значит, все ваши нападения исключительно из чувства доброжелательности?
– Хотите верьте, хотите нет, но у меня нет к вам ни малейшей неприязни. Даже более того, я хотел сделать вам заманчивое предложение.
– От которого я не смогу отказаться?
– Ну зачем так! Отказаться всегда можно. Только как деловой человек вы же бизнесмен, я знаю - вряд ли откажетесь.
– Короче, - решительно прервал его я.
– Зачем торопиться. Это было вступление. Чтобы подготовить вас. Основной разговор будет позже, за ужином. Хочу сказать только, что я предлагаю вам деловое сотрудничество. Обоюдовыгодное. А сейчас вам и вашей даме принесут поесть. И принесут вашу одежду. Если хотите, можете встать с кровати. Оружие, сами понимаете, вернем позже.
– Ну, я не прощаюсь, - весело сказал он и вышел.
Почти сразу же легкомысленного вида девица в мини-платьице и белом фартучке вкатила столик на колесиках, уставленный всевозможными закусками. В пузатых бокалах плескалась коричневая жидкость. Я понюхал - коньяк. Девица суетилась, низко нагибаясь над тарелками и тарелочками, но быстро сникла под злым взглядом Тани. Пожелав приятного аппетита, она ушла.
А мы весело и добротно закусили.
Мрачный квадратный парень принес мой костюм, тщательно вычищенный и даже отутюженный. С обслугой здесь было все в порядке - сервис на высоте.
Чувствовал я себя хорошо, поэтому решил покинуть кровать.
Оделся, прошелся по комнате. Ничего не болело. Попробовал дверь, заперта. Выглянул в окно. Весьма запущенный сад: клен, акация, рябина. Ни одного фруктового дерева. Сквозь кроны просвечивала высокая кирпичная стена, за которой в этот момент проревел грузовик.
За спиной звякнул замок. Я повернулся и увидел входящих Семена и знакомого уже пацана, Пашку-Сатану, как он себя назвал.
– Так вы подумайте над моим предложением. А пока я забираю вашу даму. Она поможет сервировать стол. Встретимся прямо в ресторане. Вас проводит вот этот неумелый молодой человек. Надеюсь, с этим поручением он справится.
– Справлюсь, - угрюмо кивнул мальчик.
– Итак, сейчас семь часов вечера. Через часок-другой можете приходить. Погуляйте пока.
Семенов повернулся, и они вместе с Таней ушли. Я чувствовал: что-то за всем этим было... Все как-то неправильно, думал я.
С реки тянуло вечерней прохладой. Желтое солнце зависло над водой, готовясь опуститься по безоблачному небу. Завтра вновь будет безветренная жара.
– Что молчишь?
– спросил я Пашку.
– А что говорить? Они и вас припахали.
– Это ты брось!
– бодро возразил я.
– Меня не припашешь за здорово живешь.
– Да, - согласился он, - за здорово живешь не припашешь. Они другие подходы знают. Вон вы какой веселый. Тетя Таня у них, а вы веселый. Они по всякому могут припахать.
– Ты это брось, пацан, - бодро сказал я, на самом деле ощущая подъем сил.
Мы немного погуляли. Странно, но я не чувствовал никаких последствий вчерашней драки. Наоборот, бодрая энергия наполняла силой мои мышцы. И, каюсь, мне было приятно думать об ожидавшем нас вечере с Таней. Даже будущее общение с Юрием Леонидовичем, то бишь, Семеном, не омрачало настроения.