Враг всего сущего
Шрифт:
— Чего шумишь? — рявкнул он. — В карцер захотел?
— Это ты, Гонза? — вместо ответа спросил Майк.
— Ну, я!
— Сгоняй за самогонкой. Принеси нам пару бутылей.
— Ты что, сдурел? — возмутился тюремщик. — Я те сгоняю!
— Да ладно, — снисходительно протянул Майк. — Тут все свои. Жена потом тебе деньги отдаст, ты ж меня знаешь.
— Да не пойду я, — стал отпираться тюремщик. — Если Морс сведает, он из меня котлету сделает.
— Морс далеко, а я рядом, — угрожающе
Тюремщик что-то буркнул и захлопнул форточку. Довольный Майк предложил мне присесть на нары, а сам устроился на соседние.
— Сейчас Гонза нам всё нарисует в лучшем виде, — радостно потирая ладоши, сказал он.
Дверь приоткрылась. Тюремщик осторожно поставил на порог две мутноватых бутылки с самогоном и тут же с прытью зайца заскочил обратно. Послышался шум запираемого замка.
Майк взял бутылки в руки и вытащил зубами пробки.
— Подходите по одному, — скомандовал он сокамерникам. — С посудой.
Уголовники потянулись вереницей, каждый держал медную кружку с большой ручкой. Когда очередь дошла до заросшего, Майк убрал бутылку в сторону и сквозь зубы процедил:
— А ты, Буравчик, перебьёшься.
— За что Молотильня? — жалобно заныл тот.
— За дело, — объяснил Майк. — В следующий раз не будешь втихаря за моей спиной пакостить. Понял?
— Понял, — вздохнул Буравчик и поплёлся на место. С Молотильней спорить было опасно.
После того, как Майк распределил выпивку среди остальных сокамерников, у него осталась ещё добрая половина бутылки. Он допил её прямо из горлышка и, удовлетворённо крякнув, сказал:
— Эх, хорошо! Жаль, кудесник так наворожил, что я теперь больше половины бутыля за раз выпить не могу. Веришь — душа не принимает!
Я осушил кружку и почти сразу с непривычки закашлялся. Самогон оказался крепким, нёбо и язык зажгло. Потом по телу пробежало приятное тепло, в голове зашумело. Я закрыл глаза и почти сразу провалился в глубокий сон.
— Эй, вставай! — тихий шепот, прозвучавший над самым ухом, заставил оторвать голову от подушки. Рядом колыхалась в лунных лучах бесплотная фигура призрака.
— Барон, это опять ты, — с досадой произнёс я, а затем, оглянувшись по сторонам и убедившись, что все живые в камере, кроме меня, спят, проворчал:
— Даже в тюрьме от тебя не укроешься!
— Тюремные стены не могут стать преградой тому, чей дух неупокоен, — витиевато произнёс призрак. — Есть важная информация. Тебе стоит её узнать.
— Говори быстрее, спать хочется.
— Буквально полчаса назад Никавери призналась, что обратиться к мадам Жозефине ей посоветовал
— Хм. Фактически он свёл Никавери с убийцей. Интересно, знал ли он о яде?
— Я не знаю, — с грустью произнёс барон. — Оказывается девушка одновременно крутила роман и со мной, и с Герхардом. Она долго не хотела в этом признаваться, жалела меня и не хотела огорчать, но потом не выдержала.
— Мило. Почему Герхард уступил вам Никавери и даже подговорил её воспользоваться приворотным зельем?
— Никавери говорит, что он проявил настоящие рыцарские чувства.
— Времена рыцарей канули в лету. Я давно уже не верю в благородные порывы, особенно в сердечных делах, — буркнул я. — Допустим, племянник задумал вас отравить руками ничего не подозревающей Никавери. Что он выиграл в этом случае?
— Ничего, — задумчиво пояснил барон. — Всё имущество я завещал жене. Других наследников у меня нет.
На память пришёл разговор, случайным свидетелем которого я стал во время первого визита в дом баронессы.
— Я слышал, что ему отошла ваша наследственная должность. Помощник Казначея или что-то в этом духе.
— Да, ну, — махнул рукой призрак. — На самом деле это практически никому не нужная должность, дань традициям, своего рода награда за особые заслуги перед короной. Ещё до эльфийской войны мои предки отличились, и король решил облагодетельствовать наш род, даровав нам наследственную должность помощника Казначея.
— И в чём она заключается? — нетерпеливо произнёс я. — Какие обязанности у помощника Казначея?
— Известно ли вам, что вход в королевскую казну защищён особыми заклинаниями: любого, кто дерзнёт туда войти, не имея на то права, испепелит на месте?
Я кивнул головой. Подобные, только не столь могущественные заклинания, охраняют немало богатых домов в столице и пригородах. Воры стараются обходить такие дома стороной, поскольку мало кто желает сгореть на работе в буквальном смысле этого слова.
Барон продолжил:
— Лишь Главный Казначей может беспрепятственно посещать королевское хранилище без риска превратиться в горсточку пепла. Вора не спасёт любая, даже самая прочная броня. Все известные амулеты бессильны. Есть только один способ обойти заклятие. Его придумали чародеи, наложившие заклятие. Они оставили после себя особый магический обряд, называющийся Паутиной и посвятили в него членов королевской семьи. Он очень сложен и является большой тайной, во всех тонкостях его знает только король. Никто другой не в силах провести обряд, как подобает. Стоит упустить хотя бы малейшую деталь, и человек, подвергающийся этому обряду, умрёт.