Враги по оружию
Шрифт:
— Вот, — тихо сказала Ника. — Сверху не видно, навалено всякой дряни. И землей присыпано… Можно даже огонь ночью жечь, видишь — очаг. Раньше, Артур говорил, было хуже, он все уже после возвращения оборудовал. Здесь долго жить можно. И панцирники не достанут. Только крысы…
Высь заметил, что сундуки обшиты железом. Баюкая уснувшую в пути малышку, Ника опустилась на тюфяк. Высь сел за стол, представил, как будет жить здесь долго-долго, может, сезон. Выходить на охоту. Заботиться о чужой жене и дочери. Когда опасность минует, Артур придет за ними, если выживет, конечно.
Глава 7
ОФИЦЕРСКАЯ ЧЕСТЬ
Научники говорили, что у Древних были приборы, с помощью которых предсказывали погоду за неделю и даже за две. Да, такая цивилизация достойна восхищения! Ничего, скоро на Пустоши воцарится порядок, генерал Бохан по крупицам соберет утерянные знания, и человечество обретет прежнее величие. «Сейчас бы не помешал чудный прибор», — думал Лекс, глядя на коричневое небо. Похоже, грядет пустынная буря.
Вскоре по радио поступило подтверждение: на юге уже свирепствовал ураган. Колонне, расположив- шейся на привал, было приказано в срочном порядке сниматься, чтобы укрыться в ближайшей деревне. Это в десяти минутах езды. Лекс вынул хронометр, глянул на подвижные стрелки и попытался прикинуть, сколько это — десять минут. Ничего, освоит прибор. У всех Древних были такие штуки. Даже малыши умели ими пользоваться.
— Скоро здесь будет, — проговорил Глыба, вглядываясь в темнеющий горизонт.
— Живо по машинам! — рявкнул Лекс. — Пять минут на сборы. Быстро!
Засуетились сержанты, подгоняя рядовых. Почти никто не успел доесть ужин, бойцам приходилось глотать мясо на ходу. Те, кто с едой расправился, сворачивали палатки, волокли чугунный котел. Повар, причитая, сваливал грязные миски на брезент, завязывал его узлом, чтобы помыть посуду в деревне.
Глыба, торчащий из люка танкера, махнул капитану: иди, мол. Лекс хозяйским взглядом окинул рычащие танкеры и устремился к Глыбе.
Опять жара, духота и вонь кабины. Ничего, если немного потерпеть, то в деревне можно помыться. Вряд ли дикие откажут офицеру в маленьком удовольствии.
Тонко вскрикнул валяющийся на полу Кусака, засучил ногами. Открыл глаз, зыркнул непонимающе и снова захрапел. Лекс склонился над ним и поморщится от выхлопа, перебивающего вонь машинного масла.
— Опять налакался! Откуда он берет выпивку?
Глыба вел танкер и потому не отреагировал, Барракуда дернул плечом, гнилозубо улыбнулся и отцепил от пояса флягу, потряс ею, будто Лекс мог услышать, как там булькает бормотуха, и заорал, стараясь перекрыть рев мотора:
— Чес-слово, последние капли! У Кусаки, значит, где-то схрон!
— Найти и доложить мне, — распорядился Лекс.
— Так точцо! — Барракуда продолжал лыбиться. — Когда в деревню приедем, я эт сразу!
— Командир роты Лекс?! — крикнул из переговорного устройства Тойво. Лекс склонился над передатчиком:
— На связи. Что у вас?
— Прямо по курсу таки деревня, но там что-то странное творится!
В передатчике засвистело и защелкало, взволнованный голос Тойво утонул в посторонних шумах. Когда шумы стихли, Лекс возобновил связь и гаркнул:
— Тойво, прием! Что у вас?
— Ворота деревни… — пробивалось сквозь помехи, — на дозорных вышках….
— Что на дозорных вышках?!
— Таки никого! То ли напали на ферму эту, то ли все дезертировали.
— Соблюдайте осторожность, — приказал Лекс, приемник опять захлебнулся скрипом и скрежетом.
— Не хотят дикие войны, — со знанием дела констатировал Глыба. — Никто не хочет. Они считают, что достаточно платят Омеге за спокойствие, и отказываются воевать за нас. Понимают, что на войне и помереть недолго.
Лекс хотел возразить: если не станет Омеги, то закончится мирная жизнь диких, мелкие фермы падут под ударами охотников за чужим добром, поселки покрупнее перейдут под опеку бандитских кланов. Неужели дикие этого не понимают?!
— Интересно, девочки там симпатичные? — полюбопытствовал Барракуда.
Никто не ответил. Глыба сосредоточился на управлении машиной. Лекс ждал, когда же наконец танкер, раскалившийся на солнце, остановится и можно будет выбраться из душегубки.
— Приехали! — Глыба свесил мускулистые руки, перепачканные мазутом, вытер лицо, оставив на лбу черную масляную полосу.
Лекс поспешил выбраться первым. Едва он откинул люк, ветер швырнул в глаза пыль вперемешку с песком. Омеговцы короткими перебежками направлялись к воротам. Ветер будто сорвался с цепи, носился по дорогам, вертел лопасти ветряков, закручивал маленькие смерчи, бился в ржавые ворота — петли отзывались скрипом. Закатное солнце плыло над Пустошью мутным пятном. Вскоре оно и вовсе пропало.
Песок лез в нос, в глаза. Не дожидаясь приказа, бойцы нацепили респираторы, Лекс последовал их примеру.
— Эк ветерок развеселился! — бодро воскликнул Барракуда и выругался, сплевывая прямо на танкер — пыль набилась в рот.
Из-за ворот прикатилась тряпка, облепила ноги Лекса. От дозорной вышки оторвало кусок жести и, раскручивая, понесло. Лекс пригнулся и поспешил в деревню. К этому моменту бойцы открыли ворота, и на пустой двор въехала вся колонна. Пропуская машины, Лекс отступил к двухэтажным домам из дикого камня, споткнулся обо что-то мягкое, глянул под ноги: тело человека уже почти занесло песком, лишь выглядывали носки кирзовых сапог. Труп. Значит, все-таки напали бандиты. Поняли, что бойцам Омеги не до них, и распоясались.
Из облака пыли показался невысокий омеговец. Да это же Тойво! Стянул респиратор, повернулся к ветру спиной и прокричал:
— Таки я бы сказал: похоже, поселок ограбили. Транспорта в гараже нет. Населения таки тоже нет. Если бы меня спросили, я бы сказал: или попрятались, или…
Лекс указал на убитого. Вслед за Тойво прибежали двое его бойцов, потянули труп за ноги. Ветер тот- час подхватил пыль, обнажив молодого парня с лицом, изуродованным кожной болезнью. Покойник та- ращил залепленные пылью глаза, на земле угадывалась лужа крови.