Враги России
Шрифт:
Мало того, после каждой такой передачи все больше людей пойдет за ними следом. И будут женщины рожать в воду под присмотром непонятно кого, или вызывать на дом неизвестных людей, которые будут объяснять, что раньше так все рожали, забывая уточнить, что раньше и жили совсем по-другому, и окружающая среда была другой, и даже бактерии были другими. Зачем об этом говорить? Надо же жить, как наши предки жили. И начинает женщина рожать, помолясь, и будет ее разрывать, потому что ребеночек не так лежит, а поправить никто не сможет, а до операции дело-то и не дойдет. Зачем? Бог дал, бог взял, не нам судить.
У людей должно быть будущее. Вот растет ребенок. Мы уже знаем, что с образованием проблемы, уже понимаем, что и со здоровьем все не очень хорошо. Но вдруг повезло – оказался крепким. И захотел он заняться спортом. Прекрасно!
Нет, конечно, тренер может оказаться страшно принципиальным и заявить: да что вы, как можно, я сейчас воспитаю игрока, он будет играть в национальной сборной, и я заработаю на трансфере. Мечты, мечты. В семнадцать лет ребенок закончит школу, и перед ним встанет вопрос: идти в профессиональный клуб? А где он, тот клуб? И кому там нужен этот юниор? Это в Америке его ждала бы система университетского спорта, и в большой спорт он вышел бы уже обкатанным, в возрасте лет двадцати двух – двадцати трех. А здесь он, еще по сути незрелый, сразу попадает в область взрослых отношений. Не дай бог, он игровик. Смотрит на него тренер и думает: до тех пор, пока он станет более-менее приличным игроком, пройдет еще четыре-пять лет. А зачем? От меня же спонсор требует, чтобы я дал результат сейчас. Клубу деньги выделили, куплю-ка я лучше «легионера». И покупает «легионера» откуда угодно.
Получается уникальная ситуация. Вот, например, в нашем женском баскетболе в последнее время доходило до смешного. По действующему регламенту в одной команде на паркете должно находиться одновременно не менее двух россиянок. Если наши девушки участвуют в еврокубках, то такого ограничения нет. Вот и получается: команда из двенадцати человек, две из них американки, потому что школа женского баскетбола в США великолепная, шесть – еще какие-нибудь иностранки, а еще одной становится так называемая натурализованная американка, которой российский паспорт выдали за два дня, но при условии, что, если сборной понадобится, она в ней играет. А зачем американке играть за российскую сборную? Понятно, если у нее контракт в России на следующий год, воленс-ноленс придется играть. А если контракта не предвидится? Тогда она говорит: да идите вы с вашим паспортом! И в лучшем случае просто уезжает, а в худшем – демонстративно рвет паспорт и выбрасывает. Куда она его выбрасывает – зависит от уровня ее культуры.
Возникает следующий расклад: если в команде двенадцать человек, из них девять иностранок, то, выходит, только три – наши девочки. Ну и какие шансы у семнадцатилетней юниорки пробиться в этот состав? Очевидно, низкие. Но и это еще не все. Команды же очень по-разному содержатся. Некоторым по полгода зарплату не выплачивают. А тех, у кого есть действительно богатый спонсор, – может, два клуба на всю страну, максимум три. Они между собой и играют. В них и сосредоточены игроки. И получается, что для того, чтобы набрать двенадцать игроков в сборную России, если не принимать в расчет натурализованных американок, из какого количества российских девчонок пойдет отбор? Это даже не смешно. Конечно, бедные клубы, которые не могут себе позволить иностранных «легионерш», берут россиянок – но качество игры несопоставимо. Вот и получается, что в сборную отбирать некого. В финальном матче чемпионата России по женскому баскетболу 2010 года между командами «Спарта&К» (Видное) и УГМК (Екатеринбург) было задействовано двадцать четыре игрока. Из них одиннадцать – русские, шесть из которых являются основными игроками сборной России. А уже на площадке во время игры заняты были только пять российских девчонок, да и то не на основных, а на подыгрывающих ролях. А в Евролиге играло и вовсе только три россиянки. Это значит, что наша сборная формируется из людей, у которых попросту нет игровой практики.
Посмотрите на футбол – здесь ситуация во многом схожа. Есть еще некоторые командные виды спорта, где мы теоретически почти что держимся. Но ведь это исключение, системы как таковой нет. Я беседовал с замминистра спорта, и он возмущенно говорил мне: «Но, Владимир, мы же разрушаем эту гадкую советскую систему!» Я говорю: «Чего вы разрушаете-то?
Да, мы научились совершенно блестящим образом выигрывать право на проведение чемпионатов. Мы научились помпезно кричать о колоссальных достижениях, о том, что мы построим объекты, – мы их строим, но какой ценой? Плевать, что на Олимпиаду в Сочи уже затрачено не двенадцать миллиардов, а тридцать, это неважно. И неважно, что наши талантливые ребята не могут пробиться в сборную. И неважно, что нет спорта. Важно крикнуть, что мы проведем Олимпиаду. А кто в ней будет участвовать? Ведь у мальчишек и девчонок нет возможности пробиться – система не работает. Спорта нет. И когда мы говорим, как важен массовый спорт, надо четко понимать, что массовый спорт – это физкультура. Если мы хотим привлечь людей, мало показать им замечательные соревнования. Надо иметь возможность отвести ребенка за руку в спортивную школу, чтобы он прошел все ступени вплоть до команды мастеров. И массовый спорт составляет основание пирамиды, где на самом верху – профессионалы. Те колоссально важные функции, которые выполнял советский массовый спорт, предоставляя социальные лифты, тоже утрачены. Потому что если у нас часть детей обучается в спортшколах за деньги, а у гораздо большей их части вообще никакого будущего нет, не только спортивного, то что произойдет? Провал, и провал страшный.
Конечно, необходимо менять подход к спорту. Есть позитивные примеры – например, создание Континентальной хоккейной лиги, где на стадионах море лиц. У болельщиков в футболе разве нечто подобное есть? Смешно сказать – если посмотреть, сколько болельщиков в среднем приходило на матчи того же самого казанского «Рубина» в год, когда «Рубин» стал чемпионом, можно за голову схватиться от ужаса. Вдруг выясняется, что болельщиков-то практически нет. Если сравнить вместимость стадионов со средней посещаемостью, то непонятно становится, зачем нам вообще строить новые стадионы. Ах да, мы же все время говорим о необходимости коммерческого использования спортивных объектов. И у нас есть примеры такого коммерческого использования. Их, по-моему, все помнят. Самый яркий – когда в течение многих лет стадион «Лужники» был хорошо известен не благодаря совершенным там спортивным достижениям, а благодаря действующему вещевому рынку. Так мы спортивные объекты использовать умеем, этого у нас не отнять.
Вот и получается, что благодаря медицине (потому что люди с достатком создают себе оазисы, в которых они получают достойное медицинское обслуживание, а остальные этой возможности лишены); благодаря школам и институтам, проходя через которые дети получают очень разный уровень знаний, но практически одинаковый заряд колоссальной ненависти; благодаря отсутствию спортивного социального лифта и возможности массовых занятий спортом, обеспечивающих здоровье нации; благодаря вынужденному поиску альтернативного источника физической активности, которым являются сейчас фанатские объединения, устраивающие как подготовку к побоищам, так и сами побоища, в России закладываются – даже скорее уже цементируются – основы не просто классового, но кастового общества, где у детей из бедных семей, и так обиженных властью, нет ни малейшего шанса на прорыв этой атмосферы нищеты, ни малейшего шанса на нормальную жизнь и достойную работу. Рассказывать детям истории про Михаиле Васильевича Ломоносова сегодня уже неприлично. Это будет воспринято не просто как сказка, а как полная чушь. Такие сказки у нас не любят – совсем нереалистичные. Это сказка, в которой нет никакого намека – да и никакого урока.
Кто эти люди? Разрушившие медицину и неспособные ее восстановить, разрушившие массовый спорт и не понимающие, что с ним делать. Они же до сих пор в правительстве. Они же замечательные профессионалы. Они же денно и нощно только о благе народном пекутся. Государственные мужи. Они получают награды, высокие зарплаты. И их абсолютно не заедает совесть.
Наверное, не вполне справедливо было бы априори причислить этих людей, де-факто создавших сегодняшний жуткий конвейер классовой ненависти, к числу врагов России. Но, как это часто бывает, их безумные деяния настолько страшны, что, даже будь они осознанными врагами, и то, наверное, причинили бы меньше вреда. Однако по результатам их деятельности к друзьям их причислить никак не удается. И разрушительные последствия деятельности этих граждан ужасающи.