Враги за рубежом
Шрифт:
Когда уже нежно одеваться, я роюсь в шкафу, пытаясь найти менее смелый наряд. У меня есть черное платье, которое я надевала на двойное свидание, но мне кажется неправильным надевать его снова сегодня вечером. У меня много сарафанов, но ни один из них не выглядит достаточно модным. Шорты, футболки — нет, абсолютно нет.
Когда дело доходит до дела, у меня действительно нет выбора.
Маленькое красное платье или ничего.
Я надеваю его и пальцами проверяю школьный дресс-код. Опаньки. Меня
У меня в комнате нет зеркала в полный рост, и это к лучшему. Думаю, если бы я себя увидела, то непременно бы струсила. Проверив телефон, я понимаю, что опаздываю на несколько минут, и у меня больше нет времени сомневаться в себе. Я хватаю свитер, чтобы накинуть его — на случай, если по дороге мне попадется ученик, — и выбегаю за дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ
Ной сидит за маленьким столиком у стены в ресторане. Он вытирает руки о джинсы, затем поправляет воротник рубашки. Украдкой оглядывается через плечо и делает длинный глоток воды.
Я понимаю, что никогда раньше не видела, чтобы он нервничал. Не так, как сейчас.
Ресторанчик маленький, все сгруппировано в одном месте — и столы, и люди. Официанты снуют между стульями, разнося подносы с едой. Среди суеты и шума Ной не замечает меня, пока я не оказываюсь рядом со столиком.
Ной сразу же поднимается и подходит, чтобы помочь мне со стулом.
— На какой-то момент я испугался, что ты не придешь.
— Я боялась, что приду к пустому столу.
Я снимаю с плеч свитер, который мне больше не нужен, поскольку в ресторане достаточно тепло. Это просто издевательство, что Ной стоит позади меня, поскольку я не имею удовольствия видеть его лицо в тот момент, когда он бросает взгляд на мое платье. Однако улавливаю его резкий вздох и стараюсь скрыть ухмылку. Определенно, оно стоит тридцати пяти евро.
Я сажусь, и он пододвигает мне стул.
— Что у тебя там? — спрашивает Ной, указывая на принесенный мною конверт из плотной бумаги.
— О. Немного бумажной работы перед ужином.
— Почему я не удивлен?
Как только Ной садится за стол, рядом с ним появляется официант.
— Вина к столу? — спрашивает он.
— Нам по бокалу красного, пожалуйста, — отвечает за меня Ной.
Когда официант уходит, я наклоняюсь вперед.
— Откуда ты знаешь, что я не хочу белого?
Он закатывает глаза.
— Потому что я знаю. Так ты расскажешь мне про это или нет? — прищуривается Ной, читая надпись на конверте, который я все еще держу в руках. — Ты реально назвала его «Юридический документ»?
— Заткнись. Да, — я вытаскиваю из конверта единственную лежащую в нем страницу и расправляю ее на столе. — Ты готов?
— Сомневаюсь, что когда-нибудь буду готов. Просто прочитай это.
Я откашливаюсь и понижаю голос, сменив свою обычную манеру поведения на роль
— Гм. Нижеподписавшаяся Одри Коэн настоящим подтверждает, что обладает полной и исчерпывающей информацией…
— Полное и исчерпывающее — это лишнее.
Я пристально смотрю на него, пока снова не воцаряется тишина.
— Попрошу соблюдать порядок в зале суда.
Ной прищуривает глаза, вероятно, уже жалея, что пригласил меня на это свидание. Я все равно продолжаю.
— …полной и исчерпывающей информацией о попытке розыгрыша (розыгрышей), который должен был совершить Ной Петерсон, далее именуемый «Болван № 1» (Б1).
— Б1 никоим образом не достиг своих заранее намеченных целей, перечисленных ниже:
1) обмануть ее, заставив думать, что он искренне в ней заинтересован
2) Подурачиться с ней
3) Заставить ее влюбиться в него, а затем публично разбить ей сердце.
Настоящим подтверждается, что это произошло в этот день, 17 июля, в восемь часов.
Я поднимаю взгляд и вижу, что Ной ухмыляется. Ему это нравится.
— Я пыталась заверить это у нотариуса, но было слишком мало времени. Ты хочешь просмотреть его, прежде чем подписывать? Можешь не торопиться.
— Ты — просто нечто, знаешь это? Просто дай мне ручку.
Я передаю ему одну из своего маленького клатча. Это самая официально выглядящая письменная принадлежность, которую я смогла найти.
— Распишись здесь.
Он даже не колеблется.
— И здесь, — указав, говорю я. — Здесь. Еще раз здесь. И здесь только инициалы.
Закончив, Ной роняет ручку и откидывается в кресле, стараясь выглядеть серьезным. Я беру документ и дую на чернила, чтобы убедиться, что они высохли, после чего засовываю его обратно в конверт и запечатываю.
Официант возвращается с вином, и мы с Ноем чокаемся бокалами, не сводя глаз друг с друга.
— Я не собираюсь разбивать тебе сердце, — абсолютно уверенно говорит Ной. — Это не какая-то глобальная продуманная схема, которую я вынашивал годами.
— Мои подруги все еще думают, что это так.
— Твои подруги. Да, полагаю, поначалу их будет трудно переубедить.
Я киваю.
— Они очень преданные. Сомневаюсь, что ты им когда-нибудь понравишься.
— Это мы еще посмотрим.
— Моим родителям тоже. То есть, мне кажется, что мама немного в тебя втюрилась, поскольку ты разговаривал с ней по телефону, но мой отец слышал только ужасные истории.
Ной не успокаивается.
— Я отлично лажу с родителями. Родители меня любят.
— Мы что, с ума сошли, раз пытаемся это сделать? — спрашиваю его я.
— Я не вижу другого пути. Я не могу выбросить тебя из головы. Девушка, обзывающая меня тупицей, очевидно, для меня та самая, — в недоумении качает головой Ной, но тут к нам возвращается официант с корзинкой хлеба. Я тут же набрасываюсь на хлеб.