Враги

Шидловский Дмитрий

"Черт, - подумал Алексей, - маховик красного террора уже крутится вовсю. Даже если ничего не докажут, могут просто пустить в расход в отместку за какого-нибудь убитого и ограбленного в переулке комиссара. Обидно, особенно сейчас".

Лязгнул отпираемый замок, дверь распахнулась, и на пороге возник солдат в шинели без погон и с красной повязкой на рукаве.

– Татищев, - выкрикнул он с сильным акцентом, - на допрос.

Охрану тюрем и основных государственных объектов несли латышские стрелки - большевистская гвардия. Хотя, насколько знал Алексей, там хватало и бывших пленных

немцев и австрийцев.

Алексей поднялся и пошел к выходу, готовясь В новым побоям.

Войдя в кабинет следователя, он прикрылся рукой от направленной в глаза лампы. Конвоир толкнул его вперед.

– Садитесь, гражданин Татищев, - раздался знакомый голос.

– Павел?!
– не сдержался Алексей.

– Оставьте нас, - бросил Павел конвоиру, указывая Алексею на табурет, стоящий перед столом.

Павел был в традиционной чекисткой кожанке, галифе и сапогах. На боку у него висела деревянная кобура с маузером. Алексей сел. Конвоир вышел и закрыл за собой дверь.

– Ну вот, - произнес Павел, - как и договаривались, встретились при иных обстоятельствах. А тебя крепко отделали, - добавил он, рассматривая синяки и кровоподтеки на лице Алексея.
– Но ты у нас стойкий оловянный солдатик, рот на замке. Надо ли?

– Где мой следователь?
– проговорил Алексей.

– Это дело передано мне.

– Который я у тебя?
– осведомился Алексей.

– Какая разница?
– буркнул Павел.
– Работы много.

– Сравнить хочу, - произнес Алексей.
– Ты сколько человек в расход отправил?

– Около двадцати.

– Ведешь в счете, - покачал головой Алексей.
– Я только дюжину, считая тех твоих дружков.

– Нарываешься, - бросил на него злобный взгляд Павел.
– Ничего, надеюсь, больше ты никого из наших не прикончишь.

– Расстрел, как я понимаю, гарантирован, - процедил Алексей.

– Отчего же?
– парировал Павел.
– Признайтесь во всем, дайте честное слово не бороться против советской власти, и мы вас отпустим.

– Ой ли?
– склонил голову набок Алексей.

– Лешка, - глаза Павла блеснули.
– Мы же договорились - друг в друга не стреляем.

– Тебе не обязательно это делать самому, - спокойным тоном произнес Алексей.

– Хватит, - хлопнул ладонью по столу Павел.
– Я сказал - все. А сейчас, гражданин Татищев, прошу вас сообщить, с какой целью вы явились на квартиру гражданина Трауппа двадцать седьмого ноября сего года.

– Я же сказал, - отозвался Алексей, - за книгой "История Северороссии от воцарения князя Андрея до государыни Елизаветы Петровны" в прижизненном издании Ломоносова.

– Леша, - Павел вышел из-за стола и сел на него перед Алексеем, - я же тебя знаю. При твоей упертости на антикоммунизме тебе сейчас делать больше нечего, как читать книги Ломоносова, который здесь был северороссом. Я же знаю, что ты сейчас участвуешь во всех заговорах, которые только смог найти. Слушай, я хочу тебя спасти. Честно. Не ради нашей дружбы или даже Санина, который все пороги на Гороховой и в Смольном ради тебя обил. Знаешь, неделю назад я включил в расстрельные списки того адвоката, что меня в пятнадцатом

на суде отмазывал. Законченным контрреволюционером оказался, скотина. Но я верю, что ты еще не потерян для нас, что ты разберешься, кто прав, и встанешь на нашу сторону. Ты умный, ты поймешь. Я хочу спасти тебя ради нашего дела и ради того, чтобы ты не кончил свои дни так глупо и бесполезно, когда есть такой шанс. Но никто и никогда не поверит мне, если я скажу, что флотский офицер, известный своим неприятием советской власти и реакционными взглядами, вдруг в эти дни занялся изучением истории Средних веков.

– А зря, - буркнул Алексей.
– Книгу я действительно хотел взять.

– А еще?
– Павел внимательно посмотрел Алексею в глаза.

Алексей выдержал его взгляд, помедлил и произнес:

– А еще я пришел проинформировать гражданина Трауппа о провале группы фрейлины Рейнбах.

Павел мгновенно вернулся за стол, пододвинул к себе лист бумаги, взял в руку перо, обмакнул его в чернила и принялся писать.

– Значит, вы признаете, гражданин Татищев, что в качестве связного участвовали в заговоре граждан Рейнбах и Трауппа с целью свержения советской власти.

– Да, - кивнул Алексей.

– Какова была ваша цель?

– Организация вооруженного восстания в первых числах января, свержение Советов и передача власти Учредительному собранию.

– Какие еще члены подпольной группы вам известны?

– Феликс Голицын, Александр Рашевский, фабрикант Штайн, Алиса Вышинская, полковник Уда-чин, Вильгельм Штарц. Это все.

– Так, все или арестованы, или эмигрировали, - хмыкнул Павел. Пытались ли вы проводить агитацию среди сослуживцев - офицеров штаба флота и военно-морской базы Кронштадт?

– Нет, поскольку мне известно, что командование флота и базы поддерживает советскую власть.

– Вам не приходила идея захватить власть на флоте?

– Нет. У нас для этого не было сил. Мы рассчитывали заменить командование флота после переворота в Петербурге.

– Ясно, - буркнул Павел.
– Готовы ли вы дать честное слово, что откажетесь от борьбы против советской власти?

– Да, - твердо сказал Алексей после непродолжительной паузы.

– Распишитесь, - пододвинул протокол и перо к арестованному Павел. Поставьте число: пятое декабря тысяча девятьсот семнадцатого года.

Алексей подошел, расписался, поставил число и снова сел на табурет.

– Ну а теперь скажи мне, - произнес Павел, откладывая в сторону протокол и возвращая перо в настольный прибор, - ты ведь умный человек и понимаешь, что все эти Трауппы и Рейнбахи - слабаки и интеллигентские хлюпики. Шансов свалить советскую власть у них не больше, чем у муравья побороть слона. На что ты рассчитывал?

– Как знать, - пожал плечами Алексей.
– У истории бывают интересные повороты.

– Хватит, - гаркнул Павел.
– Ты знаешь историю, и ты всегда реально смотрел на вещи. И у тебя навязчивая идея остановить продвижение коммунизма. Я буду не я, если ты не постарался перетянуть на свою сторону Оладьина. Ты ему рассказал все. Я прав? Не зря он сделал тебя своим офицером для поручений.