Врагов выбирай сам
Шрифт:
И город вздохнул в ответ. Застонали дома. Со свистом пронесся сквозь пустые окна бешеный, жаркий ветер, закружил в невысоком смерче мусор и мелкий щебень. Стих.
Город и Пустоши.
– Убирайся, – повторил юноша.
Артур чувствовал, как сотканный младшим приказ врастает в золотые нити, связавшие его с Небом.
– И не смей больше беспокоить нас.
Город и Пустоши.
Что-то заворчало недовольно, пытаясь расшатать заклинание, и обожглось. Вскрикнуло от боли. Зашипело.
Карнай выругался, глядя, как зарастает на глазах глубокий, длинный провал в мостовой. Обвалившийся дом, мимо которого
Ирма и Варг молчали. Оборотень смотрел в небо. Ведьма оглядывалась по сторонам.
Безымянный улыбался. Как всегда, чуть растерянно.
– Как ты это сделал? – спросил Варг, когда исчезло напряжение в воздухе и спланировала с крыши на крышу первая летяга. – Что ты сделал?
– Вообще-то, – голос Альберта чуть дрожал, но тон был восхитительно самоуверенным, – это был приказ духу. Базовое заклинание. Чуточку модифицированное, – он покосился на Артура, – ну ладно, не чуточку.
– Поехали! – Храмовник подтолкнул Серко пятками, и жеребец застукотал копытами по чистенькой, гладкой дороге. На мостовой не осталось и следа мусора, стали видны две металлические полосы – рельсы, – проложенные по самой середине.
– На такое даже моих сил не хватило бы, – объяснял позади Альберт.
– Вы это сделали вместе, – произнес Варг, – вместе с Артуром. Он создал основу. Ты наложил поверх заклинание... Как!
– Да очень просто!...
Пауза.
Довольно длинная пауза.
Потом чуточку менее уверенный голос младшего:
– Я еще не совсем разобрался, как мы это делаем. Я... я над этим работаю. Как раз вот... Вот.
Артур усмехнулся. С братика полезно иногда сбивать спесь. Сейчас, правда, не та была ситуация. Младший все-таки прогнал здешнего хозяина, хоть и не смог объяснить, как он это сделал, так что от меканий и беканий авторитет его нисколечко не страдает.
– Артур! – окликнул Альберт, снова пристраиваясь рядом. – А мы где ночевать будем?
– Во дворце.
– Это хорошо, – с удовлетворением заметил младший, – во дворце красиво.
Дворец стоял почти в центре Развалин, на набережной, между двумя огромными мостами, перекинутыми через высохшее русло когда-то великой реки. Вокруг, насколько хватало глаз, были сплошь сады: сухостой, толстенные стволы, черные от многочисленных пожаров, но так и не сгоревшие окончательно. Дома там, в центре, не походили на те, что встречали путников на въезде в город. Скорее уж они напоминали привычные взгляду постройки Шопрона: двух-трехэтажные особнячки с толстыми стенами, почти не пострадавшими от времени и огня. Их высокие, узкие окна были забраны причудливо выгнутыми решетками, оплавленными, но сохранившими намек на былую красоту, а на острых черепичных крышах и тонких башенках торчали проржавевшие, вызывающие жалость флюгера.
Если Артуру больше нравились огромные здания, тесно нагроможденные на въезде в Развалины, то Альберт предпочитал центр бывшего города.
Дворец, впрочем, любили оба. Отчасти потому, что в нем никогда не шалила нечисть и даже весной там можно было найти убежище от взбесившихся тварей, отчасти же потому, что он действительно был красив.
– А где это? – спросила Ирма, значительно смягчившаяся в отношении Альберта. То ли из-за приключения с духом, то ли потому, что почувствовала собственную полезность. В конце концов, это ведь она уничтожила перекати-поле.
– Это там, дальше, – Альберт махнул рукой на север, – еще долго. Самое лучшее в Развалинах место. Да и во всем герцогстве... особенно ночью. Дворец такой, – он очертил рукой нечто остроугольное, довольно-таки кривенькое, – большой, высокий, со шпилями. Внутри весь мозаичный и снаружи тоже. Только снаружи мозаику не видно почти, пыли много. Сама посмотришь.
Ирма вопросительно взглянула на Карная.
Тот пожал плечами:
– Не знаю. Мы с тобой в ту сторону не ходили никогда.
– А это не собор? – с подозрением спросила ведьма, обращаясь то ли к Альберту, то ли к Артуру.
Рыцарь молча покачал головой.
Дворец не был храмом. Строго говоря, он и дворцом-то не был, по крайней мере, в последние перед Днем Гнева годы. Просто возле высоких, украшенных барельефами двухстворчатых дверей висела бронзовая доска, где и было написано, что это королевский дворец, памятник архитектуры, музей. «Памятник архитектуры» звучало слишком длинно. «Музей» – не очень понятно. Методом исключения громадное, совершенно не приспособленное для жизни здание решили считать Дворцом. С прописной, разумеется, буквы. Так же, как Ямы или Железное Кладбище.
– Названия все мы с Артуром для себя придумывали, – словно читая мысли, подхватил младший, – другие, кто здесь бывал и карты составлял, может, по-другому называют. Это чтобы ориентироваться. А церквей тут много... было. В них теперь всякая дрянь водится. Туда и днем-то соваться не стоит, а уж по ночам лучше даже и не смотреть в ту сторону.
Ирма спрашивала еще что-то. Альберт охотно отвечад. В роли наставника или проводника он себя чувствовал очень уверенно. А уж здесь, в Развалинах, где каждое отклонение от привычного маршрута хайдуков чревато неприятностями, младший с полным правом мог гордиться тем, что знает местность вдоль и поперек.
– Кстати, раньше мы с этим духом не встречались, – заявил Альберт. – Он здесь давно?
– Да не очень, – рассудительно ответил вместо Ирмы Карнай. – Мы никогда не забирались в такую даль, но я слышал, что хайдуки начали избегать Развалин. Почему, не спрашивал. Теперь, думаю, спрашивать и незачем.
Артур слушал треп за спиной, не особенно вникая в смысл разговора. Надо будет – вспомнит и осмыслит. А пока – ни к чему. Еще пара часов езды, и можно будет остановиться на отдых. Там, подальше, есть здоровенная площадь. Хорошо просматривается. Никто незаметно не подкрадется. Никто из засады не выстрелит. Правда, те, с позволения сказать, стрелки, что водились в Развалинах раньше, знать не знали о том, что такое засада, но это когда было?
А по улице словно прошлись опрятные хозяйки с метлами. Чистенько кругом. Ни пылинки, ни камушка. Запугал младший хозяина здешнего, ничего не скажешь.
... Солнце катилось по выгнутому светлому небу, перевалило уже через полдень, забирало все дальше к югу. Светило в спину, и стены домов, тоже как будто отмытые от пыли, блестели, отражая яркие лучи.
Ага. Вот он, приметный вход в Ямы. Почти сразу за ним нужный поворот...
– Ой, – сказал Альберт, бок о бок с Артуром выезжая на просторную площадь, – это что? Жертвоприношение?