Врата Абаддона
Шрифт:
— Удержимся, — сказал Амос.
Ему никто не возразил.
— Когда мы овладеем машинным, вышлем команду в рубку, защитники которой, будем надеяться, окажутся к тому времени без сознания, и вернем себе корабль. Свет погаснет, чужаки нас отпустят, и мы раз и навсегда покинем этот распроклятый уголок космоса. Как вам такое нравится?
На последних словах Бык повысил голос, ожидая восторженных криков, и ему вежливо ответили. Затем люди разошлись по своим местам. Холден пожал здоровое плечо Наоми и передвинулся поближе к Анне. Та выглядела растерянной. По дороге Холден прихватил за плечо Амоса.
— Анна, — начал он, — вы помните Амоса?
Она кивнула с улыбкой:
— Здравствуй, Амос.
— Как поживаешь, Рыжик?
— Амос останется здесь защищать вас и остальных, — продолжал Холден. — Если вам что понадобится, обращайтесь к нему. Уверен, пока он жив, никто не помешает вам делать свое дело.
— Это точно, — заверил Амос и добавил: — Мэм.
— Эй, ребята, — позвал кто-то от двери. — Смотрите-ка, кто за мной увязался! Приютим?
Холден похлопал Анну по плечу и многозначительно глянул на Амоса. «Защищай ее до конца». Амос кивнул в ответ, кажется, с легкой обидой.
Оставив их вдвоем, Холден нагнал Быка. Его новая заместительница, Корин, стояла у двери, ехидно усмехаясь.
— Заходите, ребята, — приказала она, и в дверь вошли четверо марсиан с короткими военными прическами.
Они привстали на носки, медленно осматривая помещение. Холден помнил такую манеру входить в комнату. Бобби — вот бы она оказалась сейчас здесь! Первый из явившихся был ему смутно знаком.
— Сержант Вербинский, — обратился к одному из марсиан Бык, — какой сюрприз!
Холден не запомнил сержанта под боевым скафандром, превращавшим мужчину в великана.
— Сэр, — отозвался Вербинский, — я слышал, вы начинаете бой за то, чтобы нас отсюда вытащить?
— Да, — сказал Бык, — так и есть.
— Доброе дело, — кивнул Вербинский. — Четверо бездельников не пригодятся?
— Еще как пригодятся, — наконец улыбнулся Бык.
ГЛАВА 44
АННА
«Ничего не выйдет».
Анна с безнадежной грустью рассматривала деловитых мужчин и женщин, которые надевали бронежилеты, заряжали оружие, подвешивали к поясам гранаты.
Ее профессор истории однажды сказал: «Люди обращаются к насилию, когда они не способны придумать ничего лучшего. Насилие привлекает своей простотой, прямотой, эта возможность остается всегда. Кто не способен возразить оппоненту, бьет ему в зубы».
Они не сумели придумать ничего лучшего. И обратились к простому, прямому способу — застрелить всех, кто с ними не согласен. У Анны было мерзко на душе.
Моника через всю комнату поймала ее взгляд и призывно приподняла термос с кофе. Анна с улыбкой отмахнулась.
— Ты с ума сошла? — спросила Тилли. Они сидели на полу в уголке, подобрав под себя ноги, чтоб никому не мешать. — У нее, единственной на корабле, есть пристойный кофе. — Она помахала Монике, приглашая ее присоединиться.
— Надо было мне не пожалеть времени на разговор с Кортесом, — сказала Анна. — К астерскому капитану я бы не пробилась, а вот до Кортеса могла бы достучаться.
— Время не бесконечно, моя милая, а Кортес — говнюк. Все только выиграют, если кто-нибудь всадит в него пулю. — Тилли приняла у Моники кофе и благодарно улыбнулась.
Журналистка поставила термос на пол и присела рядом.
— А мы… — начала она, но Анна не услышала ее.
— Ты сама не веришь своим словам, — упрекнула она Тилли. — Кортес — не злодей. Он испуган, колеблется, сделал неудачный выбор, но в худшем случае он заблуждается.
— Он не заслуживает сочувствия. — Тилли сердито выплеснула в рот последний глоток кофе.
— Кто… — снова начала Моника.
— Заслуживает. Очень даже заслуживает, — отрезала Анна. Глядя, как молодежь готовится воевать, готовится убивать и гибнуть у нее на глазах, она сильнее обычного злилась на Тилли. Очень злилась. — В том-то и дело! Каждыйзаслуживает сочувствия. Если Бык прав насчет Ашфорда, если тот свихнулся от страха, стыда и стресса, он тоже заслуживает сочувствия. Его положение ужасно. А Кортес заслуживает понимания, потому что делает точно то же самое, что мы. Пытается найти правильный выход из сложной ситуации.
— Ох, — вставила Моника, — Кортес, он…
— Все это полная чушь, Энни. Как тогда отличить хороших ребят от плохих? Только по тому, как они себя ведут, когда ставки сделаны.
— Речь не о хороших и плохих, — возразила Анна. — Да, мы выбрали другую строну, потому что их действия вызовут очень тяжелые для нас последствия, и мы пытаемся их предотвратить. Но ты-то их демонизируешь, превращаешь во врагов. С этим одна проблема: когда мы их остановим и они больше ничем не смогут нам повредить, то все равно останутся для тебя демонами. Врагами.
— Честное слово, — сказала Тилли, — стоит мне отсюда выбраться, жизнь положу на то, чтобы сжечь Кортеса дотла.
— Зачем?
— Как это «зачем»?
— Он уже не будет пытаться уничтожить Кольцо. Он перестанет поддерживать Ашфорда. Все, что делало его твоим врагом, кончится. Что даст тебе тогда ненависть?
Тилли отвернулась, полезла в карман за сигаретами. Злобно затянулась, не глядя на Анну.
— Так зачем же? — нарушила молчание Моника.