Врата Ада
Шрифт:
Полдня я таскал деревянную колоду по кругу. Наставнику до меня демонстративно не было дела – он прикрикивал на своих подопечных, которые увлеченно мутузили противников или манекены. Сразу трое тренировались с сетями – набрасывали их на вкопанные в землю бревна с поперечинами, обозначавшие противника, и кололи потом эти бревна трезубцами. С оружием друг друга дубасили всего шесть человек, три пары – рассмотрел я, остальные, около десятка, монотонно били по манекенам, разучивая определенные удары и стойки.
Постепенно солнце показалось
«Что я, рыжий, что ли?» – мелькнула у меня мысль и бревно, сброшенное с плеч, гулко ударило в утоптанную землю.
– Поднял! – вдруг резануло ухо криком.
– Чё?! – изумленно уставился я на закричавшего наставника.
Неожиданно мелькнуло, и росчерком метнувшийся хлыст обвился вокруг шеи, больно ужалив, и сразу же земля прыгнула мне в лицо, обжигая тупой болью.
Было бы реально больнее и обиднее, если бы не то изумление, которое я испытал, услышав русскую речь.
– Поднял! – давление на шею между тем ослабло, и хлыст уже изготовился к следующему удару, свернувшись в руке наставника.
Сжав зубы, я посмотрел на него исподлобья, даже прищурившись от гнева, и тут же широко открыл глаза, в очередной раз столкнувшись с вывертом виртуальности – очень четкая надпись, стоило мне прищуриться, появилась над головой наставника:
Таскер.
Наставник Школы Кания.
Уровень: 35.
Вызванная удивлением заминка стоила мне дорого – мелькнул хлыст, ударив по спине, почти одновременно наставник что-то выкрикнул, тут же подбежавшие стражники подхватили меня под руки, резко зафиксировав захватами, и буквально через несколько мгновений сильный удар спиной об стену выбил из меня дух. Лязгнуло железо вмурованных в стену цепей, и тут же после сильного удара в живот дубинкой я повис на них, задыхаясь.
К моему удивлению, больше на меня внимания не обращали. Подняв голову, наставника я рядом не увидел, а замкнувшие кандалы на моих руках стражи уже удалялись, переговариваясь между собой. Глубоко вздохнув, с облегчением чувствуя, как вернулось дыхание, я осмотрелся.
Двор теперь был почти пуст, только два стражника стояли у решетки ворот.
Ясно. Война войной, а обед по расписанию.
Я, прищурившись, присмотрелся к ним – стражники были оба тридцать пятого уровня, но надписи с именами над ними появились на латинице. А у Таскера по-русски ведь было написано, кстати – только сейчас дошло до меня.
Меню вызвать, хотя бы время посмотреть, не получалось – слишком высоко были подняты руки, но судя по ощущениям, пока висел, обед продолжался побольше часа. Когда двор вновь наполнил гомон, я не то чтобы задремал, а провис на цепях, погруженный в свои мысли. Тягостные надо сказать, буквально рвущие душу мысли. Картинки прошлого возникали перед глазами, вызывая тоску, и я едва сдерживался, чтобы не закричать, требуя мне все объяснить, или не начать просто и беззастенчиво крыть всех по матушке. Хотя последний вариант точно повлечет за собой не лучшие последствия.
Вновь начавшиеся занятия позволили мне отвлечься. Снова раздались уханья, сопровождаемые глухим стуком ударов деревянных мечей. Но в этот раз были изменения – те гладиаторы, что просто отрабатывали приемы, теперь работали в парах. А шестерки бойцов, сражавшихся друг с другом, во дворе видно не было. Может, на бои увезли? Хотя вряд ли – наставник же здесь, а какой он наставник, если не видит, как его подопечные сражаются?
Еще изменения в прежней картине – утром, когда часть бойцов сражалась друг с другом, Таскер давал им указания негромко, часто останавливая поединки, указывая и что-то объясняя. Сейчас же он действовал более грубо – часто свистел хлыст, и после следовали резкие выкрики. И на русском языке тоже, кстати. Впрочем, большая часть ударов хлыста предназначалась утоптанной земле.
«Ёпть, куда я попал?!» – мысленно выругался я и в отчаянии глянул на небо.
Это очень плохо, когда ограничивают твою свободу. Вот вроде бы над тобой красивое, голубое небо, но одни могут на него смотреть, сколько захотят и когда захотят, а другие зависят от чужой воли. Я едва не застонал, сжав зубы, а лицо непроизвольно скривилось в гримасе.
Таскер в очередной раз что-то резко крикнул, но я даже внимания не обратил, пытаясь совладать с нахлынувшей злостью. Но очевидно, обращался он ко мне, потому что уже через несколько мгновений меня обожгло болью – метнувшаяся змея хлыста прошлась по плечу.
– Не гримасничай, животное! – с каменным лицом бросил наставник.
Даже не по его взгляду, по намеку на взгляд, я перевел глаза в сторону и заметил, что на верхней террасе появились зрители. Зрительницы – две молодые дамы в туниках.
Наблюдательницы стояли близко друг к другу, и одна что-то нашептывала второй на ухо, смотря при этом на меня. На мое внимание к ним дамы не отреагировали, все так же продолжая перешептываться. Пока стояли, склонившись друг к другу, над ними мерно вздымали опахала двое чернокожих рабов, которых я даже сразу не заметил, настолько их практически неподвижные фигуры напоминали своей отстраненностью мебель.
В этот раз удар хлыста прилетел мне в лицо, хорошо, металлический кончик, разорвавший кожу на щеке, по глазам не попал.
– Ты куда пялишься, животное!
«Да твою ж то мать, а?!!» – мысленно взъярился я, закрыв глаза и опустив голову. Крупные капли крови, срываясь из разорванных краев раны на лице, падали вниз. Но буквально несколько секунд – и кровотечение прекратилось, а пульсирующая боль ушла.
Клянусь, кто-то за это заплатит. Если это шутка, смеяться будет долго, зубами отплевываясь. А если не шутка…