Врата Хаоса
Шрифт:
повредить корни, копал землю, а верный Хьюгго прогуливался по площади в роли
дозорного. Все прошло благополучно, разве что только мой отец немного поворчал
следующим утром. Но тут уж виноват я сам — надо было вернуться домой через ворота, а не
подзуживать Хьюгго перепрыгнуть с разбегу через забор. Мой тигр так обрадовался этому
невинному развлечению, что повторил его несколько раз подряд. Все бы обошлось, ведь
Хьюгго, несмотря на его вес,
из двух новобранцев, которые, увидев в свете факелов внезапно очутившегося перед ними
беронского тигра, тут же лишились чувств.
Мне пришлось разбудить отца и Фелидию. Стражников перенесли во двор и привели в
чувство. Отец испугался, что меня могут наказать за неподобающее добропорядочному
горожанину поведение, но страхи его были напрасными — стражники и не собирались
докладывать своему начальнику о происшествии. Напротив — они молили нас о молчании, ибо после такого конфуза им грозила позорная отставка...
На Площади Света все было как прежде. Под моим деревом никто не рылся, в чем-чем, а
в таких вещах я разбираюсь превосходно. Да и кому придет в голову искать клад в центре
О'Дельвайса, благословенного и единственного. Охотники за чужим добром, желающие
найти то, что не прятали, обычно рыщут в самых глухих уголках нашего материка, ведь
именно там принято прятать клады. Я не люблю поступать так, как поступают все, я не чту
вековых традиций и не придерживаюсь чужих правил, поэтому я зарыл клад здесь, в
столице. Так надежнее.
— На все девять не рассчитывай — один я оставлю себе! — отшутился я и поехал
дальше.
Западные Ворота были распахнуты настежь. Два стража в легких доспехах прямо на
земле увлеченно играли в кости. Завидев меня, они прервали игру и хором сказали:
— Удачи тебе, Эвальд, сын Гасстерта! «Кажется, я становлюсь популярным», —
мелькнуло у меня.
Я поблагодарил стражей вежливым кивком и с легким сердцем покинул О'Дельвайс, Благословенный и Могущественный. Сразу за городскими воротами Хьюгго изрядно
ускорил шаг, а я наконец-то получил возможность обдумать в уединении и тишине план
поисков Орлуфии.
За вчерашний день, утром которого Дамирус обнаружил, что его дочь не ночевала дома, весь О'Дельвайс был осмотрен и расспрошен, но — безуспешно. Орлуфии не было в городе, и никто в столице не мог или не хотел рассказать, что с ней случилось. Однако богатая
приключениями жизнь научила меня, что редко какое дело обходится без того, чтобы кто-то
чего-нибудь не увидел или не услышал. Надо только хорошо поискать. Ничего не нашли в
городе — поищем за его пределами.
После недолгих
Арнике, занимавшейся в своем поместье разведением и обучением тигров. Это был
исконный промысел ее семейства, и, надо сказать, Арника одинаково превосходно
справлялась как с болезнями своих питомцев, так и с их упрямством. Ее большое, гостеприимное поместье ежедневно посещает куча самого разномастного народа — от
торговцев провизией до бродячих комедиантов. Там-то и стоит навести справки. К тому же
мы с Арникой всегда найдем о чем поговорить. Да и Хьюгго будет рад обществу своих
собратьев.
Задумавшись, я не заметил, как мы въехали в темную чащу, и если бы не Хьюгго, то
проглядел бы и старуху, прятавшуюся в склонившихся к самой земле ветвях старого дуба.
Мой тигр замедлил шаг и повел ушами, я положил руку на рукоять меча. Старухи мне
встречались самые разные, от безобидных «фиалок Эгоса», как их называет Фелидия, до
свирепых оборотней в скромной личине.
— Куда держит путь наш славный и доблестный Эвальд? — явно издеваясь, проскрипела
старуха, сверкнув единственным, но зато огромным зубом. Ее седые патлы двигались в такт
каждому слову.
— Ищу Орлуфию, дочь воеводы Дамируса, — ответил я, тоже обойдясь без
приветственных слов, — на глухих дорогах вежливость не в почете. — Не видела ли ты, красавица, девушку?
— С каких это пор я красавица? — Взгляд старухи был не по возрасту чист и ясен.
— С тех самых, с каких я славный и доблестный, — ответил я. — Терпеть не могу
ехидные подначки, тем более от незнакомых людей.
Хьюгго почувствовал мое недовольство и негромко зарычал, но старуха не обратила на
него никакого внимания. Она протянула ко мне костлявую руку со скрюченными временем
пальцами и сказала:
— Сияние сменится мраком, на смену Тишине явится жуткий грохот, что перейдет в
гулкий протяжный вой. Там, где стояли соперники, переплетутся два огненных столба —
белый и багряный. Качаясь из стороны в сторону, они будут пытаться одержать верх друг
над другом, но ни один из них не сможет добиться победы...
— Ты отвечаешь на мой вопрос? — решил уточнить я, но ответа не получил.
— Руки скует холодом, когда ты возьмешься за черный меч, но сердце твое будет биться
ровно. Недаром в миг твоего рождения Звезда Небосвода поменяла цвет! Слава твоя велика, ибо нет человека удачливее тебя, о Эвальд!
— Спасибо тебе за приятные слова, тетушка. Но ты не ответила на мой вопрос о
девушке.
— Я не видела никакой девушки. — Старуха быстро-быстро затрясла седой головой. —