Врата мироздания
Шрифт:
Еще прыжок, и волк скрылся в кустарнике у ближайшего валуна.
Вновь семь. На этот раз волк возник ниоткуда, прямо за спиной жертвы. Он бросился вперед и его челюсти сомкнулись прямо на шее фуджера. Послышался треск костей и прыгун упал замертво.
Семь живых и один мертвый фуджер. Прыгнув в сторону, волк исчез: очевидно решил отложить трапезу на потом. Вновь на поляне запрыгало семь животных. Вот сцепились два волка — один перегрыз другому горло.
На три секунды сцена опустела, Вольф мигом добрался до места схватки и бросился
Еще один волк вынырнул из временного подпространства. Два волка набросились друг на друга, третий наблюдал за схваткой; фуджеры очумело метались вокруг сцепившихся хищников.
Вскоре третьему волку надоела роль наблюдателя, и он активно включился в игру, схватив за горло фуджера, налетевшего на него в сплошной суматохе.
Уже валялись мертвыми фуджер и волк. Оставшиеся в живых исчезали. Когда животные вновь появились в поле зрения Вольфа, волк схватил ближайшего фуджера за шею и сломал ее.
Вольф медленно поднялся на ноги. В тот самый миг, когда один волк благополучно перегрыз горло другому, Вольф швырнул зажатый в руке камень в победителя. Тот должно быть заметил краем глаза угрозу, так как исчез раньше, чем камень успел коснуться его. Выскочив из туннеля, он припустил со всех ног к выходу из каньона.
— Не обессудь, что лишил тебя законной добычи, — крикнул ему вслед Вольф. — Удачи тебе на следующей охоте!
Он позвал своих спутников и объявил, что удача вернулась к ним. Шестерых животных хватит, чтобы всем набить животы и еще останется на следующий день.
Однако хорошие времена продлились недолго. Три дня спустя голод терзал Властелинов пуще прежнего. Они исхудали, щеки у них ввалились, глаза казались темными и глубокими ямами, желудки прилипли к позвоночникам. В тот день Вольф разбил их на пары и отправил охотиться. Сам он намеревался пойти один, но Вала настояла на том, чтобы он взял с собой Луваха, а охотиться в одиночку вызывалась сама. На недоумевающий вопрос Вольфа ответила, что не хотела бы иметь сопровождающим мужчину, причем в единственном числе.
— Ты нас людоедами считаешь, что ли? — осведомился Вольф.
— Вот именно, — отрезала она сухо. — Как будто ты не знаешь, что стоит нам поголодать немного, и мы наверняка бросимся друг на друга. Очень может быть, что Уризен на это и рассчитывает. Пиршество людоедов! Представляю, какое удовольствие он получит от этого зрелища.
— Ну поступай, как знаешь, — буркнул Вольф.
И они с Лувахом отправились осматривать боковые каньоны. Вскоре они увидели несколько фуджеров, пасшихся в зарослях кустарника, и со всеми предосторожностями принялись подкрадываться к ним. За час они подползли к самым кустам и были близко к успеху. Но Вольф промахнулся и камень пролетел в дюйме от головы намеченной жертвы. После этого все было потеряно.
Властелины поворчали, поругались, но вскоре усталость и сон сморили их.
Вольф тоже уснул, но среди ночи проснулся. Ему почудилось, что вдали кто-то кричит. Он сел и оглядел спящих. Все они были на месте, за исключением Паламброна и Эниона.
Вала тоже проснулась.
— Ты тоже слышал? — спросила она. — Или то было урчание наших желудков?
— Кричали около реки, — сказал Вольф вставая. — Надо пойти посмотреть.
— Я с тобой, — сказала Вала, — все равно мне больше не уснуть. Стоит мне только подумать, что они там, может быть пируют себе, как меня всю трясет.
— Крошкой-прыгуном не попируешь, — пробормотал он.
— Неужели ты думаешь… — ахнула Вала.
— Не знаю. Ты сама указала первой на такую возможность. И она мне кажется все более правдоподобной по мере того, как мы слабеем от голода.
Вольф прихватил дубинку и они отправились вдоль берега реки. Сумрачный свет луны освещал им дорогу и шагать было легко.
Так случилось, что они первыми заметили Паламброна. Его голова мелькнула над стеной каньона и вновь исчезла. На цыпочках они подобрались к скале. Из-за нее доносились звуки, похожие на удары камня о камень.
— Он пытается разжечь огонь, — прошептала Вала.
Вольф ничего не ответил. Ему стало дурно. Так как он мог представить только одну причину, по которой Паламброн разводил костер. Медленно подавляя ужас и отвращение, внушаемое ему картиной, которую он ожидал увидеть, Вольф заставил себя обойти скалу.
Паламброн стоял на коленях спиной к ним перед кучей веток и листьев и ударял два куска кремня.
У Вольфа отлегло от сердца: около Паламброна валялась тушка фуджера.
Но где же Энион.
Вольф бесшумно подошел и стал сзади Паламброна. Вскинув дубинку, он громко сказал:
— Ну, Паламброн?
Тот вскрикнул и бросился на кучку, приготовленную для костра. Затем вскочил и повернулся к ним лицом. В руке он держал грубо сделанный кремневый нож.
— Он мой! — прорычал Паламброн. — Я его убил, и я голоден! Я умру, если не съем его!
— Так же как и все мы, — заметил Вольф. — Где брат?
Паламброн сплюнул.
— Скотина! Он мне не брат. Откуда я знаю, где он? Я ему что, нянька?
— Вы ушли вместе, — возразил Вольф.
— Не знаю я где он. Мы охотились по одиночке.
— Тут кто-то кажется кричал, — сказала Вала.
— А-а, это я кричал, — пробормотал Паламброн. — Наткнулся тут на спящего фуджера и крикнул, когда пристукнул его.
— Может быть, — с сомнением произнес Вольф.
Не спуская глаз с Паламброна он отошел к реке и поднялся метров на сто вверх по течению, когда заметил выглядывающую из под валуна человеческую руку. Он обошел валун и увидел труп Эниона. Затылок был разбит, рядом валялся окровавленный камень.