Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы
Шрифт:
Потому Япония имеет полное право владеть если не всем миром, то хотя бы Азией. Ум японцев близок к европейскому касаемо права и свободы творить. Как рассказывал наставник: когда один самурай желал отомстить за убитого отца, но знал, что враг – великий мастер меча и непременно победит, тогда он придумал искусство «мгновенного удара», в первую же секунду, когда бой еще не успел начаться – когда меч, вылетая из ножен, уже идет на удар. Япония знает много таких примеров – и победитель определялся по европейскому правилу «практика – критерий истины», как сказал здесь какой-то мудрец. История показала, что европейский Путь влечет большую силу. Значит, и Япония одна способна стать сильнее своих соседей, и разве это не справедливо, когда миром владеет сильнейший? А покорив весь Восток и поставив себе на службу его ресурсы, Япония уже будет достаточно сильна, чтобы бросить вызов оставшейся половине мира, кому жить, а кому уйти – но это случится очень нескоро.
И если жизнь – это битва, так ли необходимо осквернять ее ненавистью? Даже в битве ум должен быть холодным
И первый удар в этом поединке уже был нанесен. Изначально эта операция задумывалась не более чем помощь наступающей армии, высадке десанта у Лиссабона. Переход был коротким, от Уэльвы на самом юго-западе Испании – парашютистов, должных в этой битве исполнять роль морской пехоты, приняли на борт не только транспорты и быстроходные десантные баржи, но и тральщики, эсминцы и даже крейсера. Как в Малайе, подумал Танабэ, где даже крейсера перевозили и высаживали десант, причем одни и те же подразделения несколько раз подряд, и на необорудованный берег. И янки не сумели помешать – впрочем, их наличные силы флота в Португалии были откровенно слабы, включая лишь противолодочные корветы, тральщики, катера, несколько старых эсминцев, этого было явно недостаточно, чтобы противостоять объединенной армаде, в которой только линкоров было целых семь. Малые канонерки, артиллерийские катера, ночью пытались атаковать отряд десантных барж, но были отбиты с потерями, один лишь миноносец Т-23 доложил о двух потопленных катерах. А самолетов в воздухе не было, кроме четверок мессершмитов из Уэльвы, периодически сменяющихся на первом отрезке пути – после мыса Сан-Винсент их сменили «охотники» Ме-410.
Десант был высажен без потерь. Янки ждали удар с запада, по Лиссабону – а эскадра вошла в залив Сатубаз, южнее, при этом Лиссабон оказывался защищенным от вторжения заливом и долиной реки Тежу, стратегически этот ход казался бесплодным, но не в данной конкретной обстановке. Танки Роммеля рвались с востока, бои шли уже у Монтемор-у-Нову, до Лиссабона оставалось чуть больше полусотни километров по относительно ровной местности – и выделить еще пару дивизий, чтобы надежно запечатать плацдарм, янки не могли. Сила американцев была в огневой мощи, в шквальном огне артиллерии и ударах с воздуха – оборотной же стороной этого был колоссальный расход боеприпасов, которых уже стало не хватать, а их авиация в Португалии была уже большей частью перемолота и испытывала нехватку бензина. Но мнимая защищенность Лиссабона оставляла американцам надежду переломить всё – если дойдет и разгрузится конвой. Большой конвой, идущий из Англии на юг, был обнаружен еще три дня назад, пятнадцатого числа. Самолет-разведчик был сбит истребителями, но успел передать радиограмму. Существовала вероятность, что конвой идет не в Португалию, а в Индийский океан, но не настолько же глупы гайдзины, чтобы не отреагировать на явную угрозу потери Португалии и всех своих войск там? По предполагаемому курсу конвоя были посланы еще разведчики, два из них исчезли, не успев ничего сообщить – но это молчание тоже могло сказать многое, если знать предписанный разведчику район поиска и контрольное время выхода на связь. Пока было похоже, что конвой идет мористее, не приближаясь к берегу. Но и он сам, Танабэ, на месте их адмирала спланировал бы так же – резко повернуть уже на широте Лиссабона. И Тиле, казалось, был даже рад, получив это известие еще на берегу, до выхода эскадры. Впрочем, Мори уже знал, что этот адмирал-«берсерк», как называли в Европе тех, кто умеет достигать сатори, взял себе обет убить сто тысяч гайдзинов-янки – наверное, они очень сильно оскорбили его честь?
Однако же долг самурая не бросаться в битву очертя голову! Погибнуть со славой – это честь, но погибнуть, убив еще больше врагов – честь много большая. Было известно, что в Англии находятся три американских тяжелых авианосца, а в охране конвоя разведчик заметил только один, и легкий, где остальные? Что они стоят на якорях, когда идет решающая битва, верилось слабо, значит?.. Один раз янки уже сделали это, у острова Мидуэй!
Тиле, которому Танабэ поспешил высказать свое мнение, отнесся предельно серьезно. Не было причин отменять уже утвержденную операцию – но разведчики искали врага, а кто предупрежден, тот вооружен! И он, Мори Танабэ, лично показывал на карте квадраты моря, где с наибольшей вероятностью могли находиться американцы – используя все свои знания и опыт. И вот только что пришло известие: враг обнаружен. Высотный разведчик Ю-86 с двенадцати километров нашел и сфотографировал ордер американского ударного соединения, триста миль на запад-северо-запад отсюда!
Никто в немецком штабе не знал про последний успех U-123. Как и про гибель U-220 и U-233 из прикрывающей завесы лодок, обнаруженных и потопленных охранением эскадры – не сумевших атаковать и не успевших ничего передать – а также про британскую лодку «Си-Ровер», имеющую несчастье оказаться в опасной близости. Американцы, зная про «море, кишащее смертоносными немецкими субмаринами», бомбили всё, что засекала акустика. Поврежденная «Си-Ровер» сумела всё же всплыть, и была уже
Право решать сейчас принадлежало Тиле. Формально – эскадра выполнила поставленную задачу, высадив десант и обеспечив ему поддержку. И можно было отойти в Гибралтар, американцы не успели бы ударить, они были слишком далеко. Ну, а десант вполне мог продержаться до соединения с наступающими войсками Роммеля. Можно еще было отступить, не потеряв лица.
Хотя существовал и альтернативный план, утвержденный еще на берегу. В случае появления американского конвоя в пределах досягаемости, принять меры к его уничтожению. Проблема была лишь в том, что янки успели ответить. В ночь на семнадцатое и семнадцатого утром их авиация ударила со всей силой, сначала по системе ПВО в северной Испании, а затем по авиабазам Ла-Корунья, Саламанка, Виго. В Саламанке были уничтожены огромные запасы горючего и авиационного вооружения, тесные стоянки между холмами и морем в Ла-Корунье стали могилой почти сотни юнкерсов из 4-й бомбардировочной эскадры, в Виго была приведена в негодность великолепная двухкилометровая полоса. Также понесла большие потери 301-я истребительная эскадра, осуществляющая ПВО, истребители 4-й и 27-й эскадр пострадали меньше, а 4-я и 101-я штурмовые эскадры (на ФВ-190), успевшие перебазироваться на полевые аэродромы у португальской границы и даже отчасти на захваченной территории Португалии, не понесли урона совсем. Но потери ударной авиации были невосполнимы – хотя удалось спасти самые ценные части: 100-ю бомбардировочную (До 217 с управляемыми бомбами) и 1ю группу 6-й эскадры (новейшие Ю-188). Коротко сказать, Тиле сохранил какое-то воздушное прикрытие, особенно у своих берегов, и даже «рапиру» для дальних точных ударов (6-я и 100-я), но напрочь лишился «длинного меча». Это при том, что американцы могли поднять в воздух, по примерной оценке, до семисот самолетов с двенадцати авианосцев, считая эскортные!
– Мы принимаем бой, – сказал Тиле. – Наш долг перед рейхом – уничтожить возможно больше врагов!
Во взгляде его Мори увидел холод, смерть и спокойствие. Неужели этот европеец снова вошел в сатори и им движет сейчас не слабый человеческий разум, а подсказка и воля богов?
И тогда Мори Танабэ, потомственный самурай, за которым стояли десятки поколений славных предков еще со времен Токугавы, встал и поклонился – в знак полной поддержки и повиновения. И принял решение: когда они вернутся со славной победой из предстоящего сражения, он сделает то, что должно.
Адмирал – не гайдзин! – Тиле будет носить самурайский меч.
Над Атлантикой, к западу от Лиссабона, 18 ноября 1943 года
Юкио Такаши любил летать. Стать одним целым с грозной железной машиной, подобием небесного дракона, повелителя стихий. И служить Божественному микадо ради процветания родной Японии – что еще надо самураю для истинного счастья?
Что делает он здесь, так далеко от своей страны, когда идет война? Одни гайдзины дерутся насмерть с другими гайздинами, и есть старое правило, что враг моего врага – это друг, по крайней мере пока. Британия когда-то была первым и лучшим другом Японии – теперь же воины Ямато рубили головы британским пленным в Сингапуре и Малайе, не щадя даже раненых и медперсонал. Ведь Япония – это очень маленькая и бедная страна, ей так не хватает земли прокормить собственное население – и если рядом лежат удобные территории, принадлежащие кому-то другому, это вопиющее нарушение гармонии, а чем больше силы, тем больше аппетит! Проклятые гайдзины готовили Японии участь Китая, Индии, Вьетнама – но японцы, в отличие от прочих народов, оказались слишком хорошими учениками, а силу гайдзины ценят и боятся. И хотя великий мастер меча Миямото Мусаси, случалось, выходил на поединок с учебным деревянным боккеном против катаны и побеждал – плох тот самурай, кто не ценит качество оружия для победы в сражении! Да, Япония весьма преуспела в создании современного вооружения, но во многом еще гайдзины существенно превосходят – и к счастью, готовы продать свои секреты в обмен на ценное сырье. Захваченная в самом начале Ост-Индия была очень богата рудами, минералами, каучуком. Захват Суэца и победа в Индии открыли прямой путь из Японии в рейх, первый конвой пришел в Геную 20 сентября – разгрузившись, он отправился назад, и сейчас, наверное, подходит к родным берегам, груженный машинами, станками, точными приборами, радиоаппаратурой и, конечно же, оружием. Нет, Япония не собирается попадать в зависимость от милости гайдзинов – всё это будет тщательно изучено, разобрано, скопировано, чтобы в дальнейшем делать уже самим.
Среди прочего, там были сто истребителей Фокке-Вульф 190, сто Ме-109G, и пятьсот моторов БМВ-801, с техдокументацией и лицензией на их производство. Мощные и надежные моторы – это как раз то, что больше всего не хватало японским самолетам: те, что стояли на прославленных, но уже устаревающих «зеро», были почти вдвое слабее. Теперь японские конструкторы сумеют, с помощью прикомандированных немецких коллег, не только воспроизвести эти моторы, но и научиться делать еще лучшие. А «мессеры» и «фокке-вульфы», помимо исследований, попадут и во флотские сентаи (авиаполки). Вторые, к сожалению, только берегового базирования – для авианосцев они, по ряду причин, не подходят.