Врата рассвета
Шрифт:
— Превосходно! — воскликнул Феган, и даже Виг улыбнулся. — А теперь подумай, какая кому принадлежит?
— Нижняя, вот эта, где линии прямее, а углы резче, скорее всего, отцовская, — ответила Шайлиха. — А верхняя, более округлая и мягкая, от матери.
Увечный маг откинулся в кресле и почесал Никодемуса за ушами.
— Совсем неплохо, моя дорогая.
— Значит, если Селеста и вправду дочь Вига и Фейли, то верхняя часть ее кровного имени будет от Фейли, а нижняя — от Вига, — вмешался в разговор Тристан.
— Совершенно справедливое замечание, — откликнулся
Призвав на помощь магию, он разрезал пергамент с кровным именем Вига на две части и отделил нижнюю. Она поплыла над столом и аккуратно легла на пергамент с изображением кровного имени Фейли, закрыв собой его нижнюю часть. Маг снова откинулся в кресле, явно довольный результатом своих усилий.
— Если Селеста действительно дочь Вига и Фейли, ее кровное имя будет выглядеть примерно так. Это послужило бы бесспорным доказательством.
Тристан посмотрел на слепого мага и заметил, что тот замер в напряженном ожидании.
— Все равно непонятно, — сказал он. — Ты говорил, что только у близнецов изображения почти неотличимы друг от друга, вот как у меня и Шайлихи. Но если кровное имя ребенка всегда состоит из частей, взятых от отца и матери, почему все дети, рожденные от одних и тех же родителей, не имеют одинаковых изображений?
— Все очень просто, — ответил Феган. — Приглядись повнимательней, и ты увидишь, что на самом деле каждое изображение состоит из трех частей, а не из двух, как кажется на первый взгляд. Одна от отца, другая от матери, а третья представляет собой уникальную комбинацию первых двух. Вот как раз эта часть, находящаяся в центре изображения, и оказывается разной у всех детей от одних и тех же родителей. Это различие весьма трудно заметить, в особенности у близнецов. Мы специально обучали «магов резерва» находить его; в спорных случаях с помощью подобного метода можно было установить отцовство.
Принц недоверчиво фыркнул. Да, не так давно Виг пытался объяснить ему, что изучение магии — штука очень, очень сложная. «Я еще так мало знаю», — вздохнул он.
Верховный маг повернул голову в сторону Селесты.
— Дай мне руку, моя дорогая, — попросил он. Она медленно протянула ему руку. Виг на ощупь добрался до кончиков ее пальцев. — Помнишь, как это происходило в лесу? Надеюсь, тебе не было очень больно? Ну вот, и сейчас мы поступим так же. — На пальце Селесты возник крошечный разрез. — А теперь приступай ты, Феган.
Увечный маг взял руку Селесты, повернул ее ладонью вниз, и на пергамент упала капля крови. Словно завороженный, Тристан не сводил с нее взгляда. Под воздействием воды из Пещеры она пришла в движение, начал возникать алый узор. Изображения оказались практически идентичны.
Феган сжал плечо своего старого друга.
— Виг, это на самом деле так. Узоры совпадают. — На мгновение заколебавшись, он добавил: — И, кроме всего прочего, я вижу, что в крови Селесты тоже имеются в наличии признаки «отсроченных заклинаний».
Увечный маг попытался улыбнуться, но слезы застлали ему глаза — это нахлынули воспоминания об Эмили, ставшей одной из волшебниц и
По щекам Вига тоже струились слезы. Он потянулся к Селесте и взял ее за руки.
— Теперь не вызывает сомнений, — заговорил Верховный маг, — что ты дитя нашей совместной жизни с Фейли. Околдованная темными аспектами магии, она оставила меня и целиком отдалась их изучению. Я и понятия не имел, когда мы расстались, что она ждет ребенка. Теперь я готов защищать тебя, моя дорогая, ценой собственной жизни.
— Мы очень рады, Селеста, — сказала Шайлиха.
— Мы очень рады, — повторил ее слова Феган, а Тристан лишь одобрительно кивнул.
Прекрасное лицо Селесты омрачилось.
— Если вы с Фейли действительно мои родители, тогда почему вы бросили меня, отдав на попечение Рагнару?
— У меня было время на обдумывание того, что же именно произошло тогда, — ответил Виг. — Я по кусочкам собирал свои воспоминания и теперь более-менее могу восстановить события тех давних дней… Думаю, Фейли ушла от меня вскоре после того, как обнаружила, что беременна, и ты появилась на свет уже во время войны. Когда ей стало ясно, что дела волшебниц могут обернуться плохо, она задумалась, куда бы тебя спрятать, чтобы уберечь от опасностей и в то же время сохранить в тайне сам факт твоего существования. Она понимала: узнав, что у меня есть дочь, я буду готов перевернуть небо и землю, лишь бы отыскать тебя. Но это никак не входило в ее планы. — Верховный маг помолчал, спрашивая себя, не ранит ли Селесту его прямота, и глубоко надеясь, что это не так.
— Без сомнения, она хотела найти такое место, где ты была бы в безопасности до того, как она сможет забрать тебя после победы. Войну волшебницы проиграли и были изгнаны из страны. Взять тебя с собой она не могла — тем самым открылся бы сам факт твоего существования, и, конечно, я потребовал бы, чтобы ты осталась со мной. Мне жаль огорчать тебя, но твое появление в этом мире очень мало связано с ее материнскими инстинктами.
— Но неужели Фейли не могла поручить свою дочь кому-нибудь не столь отвратительному, как Рагнар? — спросил Тристан.
— На ее взгляд, Рагнар как раз представлял собой наилучший вариант, — ответил Виг. — Во-первых, он был ранее могущественным магом, под воздействием трансформации, частично превратившей его в охотника за кровью, своего искусства полностью не утратил, следовательно, мог, в случае необходимости, защитить малышку. Во-вторых, как охотник за кровью, он был безоговорочно предан Фейли. Кстати, именно тогда она внедрила в кровь Селесты «отсроченные заклинания». Скажи, моя дорогая, ты обладаешь каким-нибудь необычным даром, который проявлялся бы сам собой, безо всякого обучения?