Врата рая
Шрифт:
«Годы приходят и уходят, и время, как волшебный лабиринт, о котором мы мечтали, может разделить нас. Но никогда не сомневайся В моей способности разрешить загадку и отыскать тебя, где бы ты ни находилась.
Счастливого дня рождения.
— О, Люк! Эти слова, сами по себе, подарок. Они дороже мне нового автомобиля.
Он улыбнулся слегка натянуто:
— Раскрой подарок.
Мои руки дрожали, когда я разворачивала коробку. Я хотела сохранить и бумагу, и ленточку — все, что было связано с этим удивительным днем. Под бумагой была коробка кремового цвета. Я сняла крышку и увидела тонкую бумажную салфетку. Откинув ее, я уставилась на браслетик, а главное, на бронзовую чеканку большого дома с надписью: «Фартинггейл-Мэнор, наш волшебный замок. С любовью, Люк».
Я подняла голову в некотором смущении. Люк наклонился вперед, взял мою руку и стал объяснять:
— Однажды, рывшись в старом сундуке моей матери, который стоял на чердаке, я наткнулся на вырезку из газеты. Это были страницы светской хроники с описанием свадебного приема твоих родителей. На заднем плане напечатанной там фотографии был отчетливо виден Фартинггейл-Мэнор. Я отнес этот снимок одному фотографу, который переснял только одно здание, а потом сделал чеканку в бронзе. Вот это она и есть.
— О Люк! — Я провела пальцами по рельефному металлу.
— Так что, где бы ты ни была и что бы ни делала, ты никогда не забудешь нашу игру в фантазии, — промолвил он с нежностью.
— Я не забуду никогда.
— Конечно, таким это здание было много лет тому назад, — добавил он и быстро откинулся назад, почувствовав, что наши лица слишком сблизились. — Кто знает, как оно выглядит теперь.
— Это удивительный подарок, — отметила я. — Поскольку он имеет особое значение для нас. Только ты мог придумать что-либо подобное. Я буду хранить его так, чтобы он не попал на глаза моей матери. Ты ведь знаешь, какой она становится, услышав от нас какое-либо замечание по поводу Фарти.
— Да, я знаю и собирался предложить это сам. Я не должен давать никакого повода, чтобы она невзлюбила меня.
— Но ты нравишься ей, Люк. Ты бы слышал, как она отзывается о тебе. Она действительно очень гордится тобой!
— На самом деле?
Я видела, насколько мое замечание важно для него.
— Да, на самом деле. Она не перестает говорить о том, что ты первый ученик в нашем классе. Мама считает просто удивительным, как ты, преодолев все препятствия, достиг таких высот.
Он понимающе кивнул головой.
— На высокие горы, может быть, труднее забраться, Энни, но вид, который открывается с вершины, всегда стоит затраченных сил. Поднимайся на высокие горы — таков мой девиз. — При этом Люк очень сурово смотрел на меня. Гора, разделявшая нас, была слишком высокой…
— Теперь пойдем, — обратилась я к нему, собирая открытку, оберточную бумагу и подарок. — Пора и тебе проехаться в моей новой машине.
Я взяла его за руку, и, направляясь к автомобилю, мы торопливо пересекли подстриженную лужайку. Позднее в своей комнате я убрала подарок Люка туда, где лежали самые дорогие мне личные вещи. Дрейк приходил ко мне в тот вечер, до того как мы отправились на обед, чтобы узнать, что подарил мне Люк. Ему было известно, что с двенадцати лет мы обменивались подарками по случаю дня рождения. Я показала ему браслет и бронзовую пластину, предварительно взяв с него обещание, что он не скажет о чеканке моей матери. Открытку я ему не показала.
— Это не похоже на Фарти, — заявил Дрейк, когда я раскрыла коробку. — Здесь он не такой, каким я запомнил его.
— Но он должен быть таким, Дрейк. Это точная копия с фотографии, которую отыскал Люк.
— Я не знаю. — Он покачал головой. — Волшебный замок. Ты действительно все еще заинтригована этим местом, не так ли?
— Да, Дрейк. И ничего не могу с этим поделать.
Он кивнул. Его глаза сузились и стали задумчивыми. Я убрала подарок, и мы присоединились к моим родителям за праздничным столом. Но, прежде чем лечь в постель, я снова достала пластину и, разглядывая ее, думала: прав ли Дрейк, продолжая насмехаться над нашей игрой в фантазии. Найду ли я на самом деле когда-нибудь такое волшебное и удивительное место? Хотела бы я это знать.
Спустя несколько недель я получила письмо от Дрейка, который часто писал мне, чтобы рассказать о своей жизни в колледже или дать какой-нибудь совет. И хотя он иногда выступал жестоким тираном по отношению к Люку, мне не хватало острого ума, юмора и шалостей старшего брата. Я ждала от него писем и телефонных звонков, которыми он баловал время от времени. Письма Дрейка обычно изобиловали анекдотами о девушках в колледже, о студенческих братствах или событиях в Гарварде. В одном из писем он рассказал мне о фотографии команды гребцов, занявшей первое место в чемпионате. В этой команде был мой дядя Кейт, сводный брат Дрейка, человек, которого никто из нас почти никогда не видел и о котором мало кто слышал. Однажды я получила от Дрейка очередное письмо, которое поразило меня своей толщиной. Растянувшись на стеганом покрывале, я открыла туго набитый конверт.
«Дорогая Энни,
У меня есть новости, которые, я знаю, тебя взволнуют. Они сильно подействовали и на меня, но ты сделай все возможное, чтобы о них не узнала Хевен.
Возвращаясь в колледж после восхитительного дня твоего рождения, я всю дорогу думал о том очаровании, которое ты испытываешь в отношении Фартинггейл-Мэнора, и о том, что с детских лет вы с Люком превратили его во что-то фантастическое. И я решил, что единственной причиной вашего глупого поведения является то, что ни ты, ни я фактически ничего не знаем о нем, а также о таинственном Тони Таттертоне, моем неродном дедушке и твоем неродном прадедушке. И я решился на шаг, который, знаю, расстроит Хевен, но я сделал это главным образом из-за тебя.
Энни, я написал Тони Таттертону письмо, представился и попросил у него разрешения навестить его. Должно быть, почти сразу, как он получил письмо, мне позвонил человек с очень выразительным голосом и пригласил посетить Фартинггейл-Мэнор. Этим человеком был Тони Таттертон, и я принял приглашение.
Да, Энни, я только что вернулся из твоего волшебного королевства и привез с собой довольно печальные, трагические и в то же время захватывающие новости, которыми спешу поделиться с тобой.
Во-первых, следует сказать, что это действительно огромное строение. Имеются там и кованые железные ворота. Не такие масштабные, какими вы с Люком представляли, но все же большие ворота с крупными буквами на них.
Однако на этом ваши фантазии начинаются и кончаются. Дом мрачный и запущенный. Поверь мне, я говорю это не потому, что часто посмеивался над вами, когда вы представляли Фартинггейл в качестве вашего Волшебного замка. В нем нет сейчас ничего волшебного, напротив — нечто трагическое.
Когда открылись большие двери, то они сильно заскрипели. Меня Встретил дворецкий, который выглядел таким же старым, как библейский Мафусаил, проживший 969 лет, и я Вошел в громадное здание. Прихожая — такая же большая, как гимнастический зал В средней школе В Уиннерроу. Но очень плохо освещенная, с опушенными занавесями, и мне здесь было даже холодновато.
Я заметил длинную лестницу, и в памяти воскресли некоторые воспоминания детства. Дворецкий провел меня в кабинет с правой стороны, и там я встретился с нашим Тони Таттертоном. Он сидел за большим письменным столом из темного красного дерева, на котором находилась единственная маленькая лампа, проливавшая скудный свет на всю комнату. В полумраке он казался изможденным. Но, когда дворецкий объявил о моем приходе, он быстро поднялся и приказал открыть занавеси.
Хотя он не соответствовал моему представлению о том, как должен был выглядеть миллионер, я нашел его приветливым, умным и очень располагающим. Тони проявил большой интерес к моей карьере и, как только услышал, что я изучаю науки о бизнесе, тут же предложил мне работать на его предприятиях. Можешь это себе представить?
Конечно, наша беседа в основном касалась твоей матери и тебя. Ему очень хотелось узнать о тебе побольше. К концу встречи я почувствовал какую-то жалость к нему, так как он выглядел таким потерянным и одиноким в этом громадном доме и с жадностью ловил каждое слово моего рассказа о семействе.
Конечно, мы ни разу не коснулись причин, по которым он и Хевен больше не общаются, но я должен сказать тебе следующее. После того как я побывал в Фарти и Встретился с Тони Таттертоном, мне захотелось, чтобы разрыв между ними был каким-то образом устранен.
Когда я увижу тебя, то расскажу все подробности. И ты наконец перестанешь полагаться на свое и Люка воображение, чтобы представить себе Фартинггейл-Мэнор. Теперь есть очевидец, который расскажет тебе правду. Возможно, у тебя пропадет желание рисовать Фарти снова, но, может быть, это и к лучшему, так как ты сможешь обратиться к более приятным и ярким объектам.
Не могу дождаться, когда увижу тебя снова.
Я положила письмо. Почему-то оно вызвало у меня слезы. Я даже не почувствовала, что плакала все то время, пока читала описание Фарти и Тони Таттертона. Словно это был некролог о дорогом мне друге.
Я уверена, что Дрейк не стремился доставить мне неприятность. Он сделал лишь то, что, на его взгляд, я ждала. Но опустил тем самым занавес на мои фантазии и иллюзии, на мечты детства и оставил меня опустошенной и опечаленной.
Теперь мне еще сильнее хотелось узнать, что же заставило мою мать уехать из Фартинггейла и оставить этого знаменитого старика одного в громадных комнатах, полных таинственного сумрака.