Врата Рима
Шрифт:
Смерть Мария стала для него большим ударом. Марк надеялся однажды оправдать доверие консула, поблагодарить его как мужчина мужчину, но теперь это было невозможно. Хотя Марк никогда не видел Суллу, он предполагал, что консул наверняка будет опасен и ему самому, и Гаю — теперь Юлию.
Он поморщился при кратком упоминании об Александрии, увидев между строк больше, чем рассказал Юлий, и улыбнулся новостям о браке. Корнелия, судя по тому, что писал о ней Юлий, замечательная девушка. Хоть одна хорошая весть!
Мысли Марка прервал звук открывающейся тяжелой двери во внутренние комнаты. Вошел легионер и отдал салют. Марк поднялся и четко отсалютовал
— Префект приказывает войти, — сказал тот.
Марк кивнул и маршевым шагом вошел в комнату, став по стойке «смирно» в установленных трех футах от дубового стола, где не было ничего, кроме кувшина с вином, чернильницы и нескольких аккуратно разложенных листов пергамента. В углу стоял Рений с кубком вина, рядом с ним — Леонид, центурион Бронзового кулака. Карак, префект лагеря, поднялся, когда молодой человек вошел, и жестом приказал ему сесть. Марк напряженно присел на массивный табурет.
— Вольно, легионер. Это не трибунал, — пробормотал Карак; его взгляд блуждал по бумагам на столе.
Марк постарался немного расслабить осанку.
— Через неделю, как ты, без сомнения, знаешь, подходит к концу твой двухлетний срок, — сказал Карак.
— Да, командир, — ответил Марк.
— За это время ты проявил себя с наилучшей стороны. Командовал контубернием, успешно действовал против местных дикарей. В прошлом месяце победил в состязании на мечах Бронзового кулака. Я слышал, люди тебя уважают, несмотря на молодость, и считают, что на тебя можно положиться в сложную минуту — некоторые сказали бы, особенно в сложную минуту. Так, один офицер выразил мнение, что ты хорошо себя проявляешь каждый день, однако в бою или в опасности выделяешься среди других. Ценная черта, очень ценная для действующей армии. Расширение империи тебе на пользу: ты найдешь хорошее место в любом легионе.
Марк осторожно кивнул, и Карак указал рукой на Леонида.
— Твой центурион хорошо отзывается о тебе и о том, как ты отучил красть этого мальчика… Пепписа. Сначала люди сомневались, что твоя яркая личность станет частью легиона, но ты честно служил и сохранял верность Четвертому Македонскому. Короче говоря, парень, предлагаю тебе подписать новый контракт с повышением, на командование полусотней. Больше денег, лучшее положение, больше времени на подготовку к турнирам, если необходимо. Что скажешь?
— Я могу говорить свободно, командир? — спросил Марк, и его сердце бешено заколотилось.
Карак нахмурился.
— Конечно.
— Вы делаете мне щедрое предложение. Два года, проведенные с Македонским, были для меня счастливым временем. У меня появились друзья. И все же… Господин, я вырос в поместье римлянина, который не был мне отцом. Его сын и я были как братья, и я поклялся, что буду его поддерживать, стану его мечом, когда мы вырастем. — Он чувствовал на себе взгляд Рения. — Сейчас он в Третьем Парфянском, морском легионе, и ему осталось отслужить чуть больше года. Когда он вернется в Рим, я хотел бы быть рядом с ним.
— Рений рассказал мне о ваших отношениях с этим… Гаем Юлием. Я очень хорошо понимаю подобную преданность. Именно благодаря ей мы остаемся людьми.
Карак весело улыбнулся. Марк окинул быстрым взглядом остальных и удивился, что не видит на их лицах осуждения, которого боялся.
Тихо и спокойно заговорил Леонид.
— Ты думал, мы не поймем? Ты очень молод, сынок. Ты повоюешь еще во многих легионах, прежде чем уйти на покой и возделывать землю. Но самое важное — ты служишь Риму без жалоб и колебаний. Мы трое посвятили всю жизнь тому, чтобы Рим стоял и креп на зависть всему миру.
Марк заметил, что Рений улыбается, прикрыв рот кубком. Эти трое солдат олицетворяли его детские идеалы — несгибаемый союз, основанный на убеждениях, верности и крови.
Карак взял в руки плотный кусок пергамента.
— Рений считает, что только так мы сможем задержать тебя в легионе настолько, чтобы ты участвовал в зимнем состязании Греции. Ты будешь связан договором на год и один день. — Он вручил контракт Марку, и у него перехватило горло.
Марк думал, что сейчас придется вернуть офицерское снаряжение, забрать деньги и начать одинокое путешествие обратно в Италию. При таких мрачных перспективах подобное предложение казалось подарком богов. Интересно, насколько к этому приложил руку Рений? Впрочем, все равно. Он хотел остаться в Македонском и был рад, что ему не пришлось выбирать между верностью другу детства и счастливой жизнью в легионе, который стал ему семьей.
Теперь ему дали еще один год, чтобы вырасти и добиться еще большего. Когда Марк вчитался в сложную латынь документа, его глаза немного расширились, что не укрылось от Карака.
— Видишь, мы включили в контракт повышение. Ты будешь командовать полусотней под Леонидом, непосредственно подчиняясь его оптиону, [30] Дариту. Советую отнестись к назначению со всей серьезностью. Пятьдесят человек — это не восемь. У тебя возникнут новые трудности, обучать других военному делу тоже непросто. Год будет тяжелым, хотя, думаю, тебе понравится.
30
Оптион (от лат. optio — свободный выбор) — помощник центуриона, назначаемый самим центурионом.
— Понравится, командир! Спасибо. Это честь для меня.
— Заслуженная честь, юноша. Я слышал о том, что случилось в лагере синекожих. Твои сведения помогли нам пересмотреть свою политику. Кто знает, может, через несколько лет мы даже начнем с ними торговать!
Карак с удовольствием сообщал Марку эти новости, а Рений одобрительно смотрел на обоих.
«Это будет мой год!» — поклялся себе Марк, прочитав документ до конца. Он отметил, сколько унций масла и соли ему полагается со склада, сколько дадут денег на починку снаряжения и так далее. Назначение включало в себя сотню новых обязанностей, которые требовалось освоить, причем быстро. Его жалованье тоже значительно возросло. Он знал, что, если бы попросил, семья Юлия поддержала бы его, но Марка давно мучила мысль, что ему придется зависеть в Риме от чужой доброты. Теперь же он сможет отложить пару золотых, так что будет с чем возвращаться.
Марку пришла в голову еще одна мысль.
— А ты останешься с Македонским? — спросил он Рения.
Тот пожал плечами и отхлебнул вина.
— Вероятно. Мне нравится здешняя компания. Правда, я, по сути, должен быть на пенсии. Караку приходится каждый раз подтасовывать цифры. С другой стороны, я бы хотел посмотреть, что Сулла сделал с городом. Проверить, как он за ним смотрит. В отличие от тебя я не связан контрактом.
Карак вздохнул.
— Хорошо бы снова увидеть Рим! Мы стояли там в последний раз четырнадцать лет назад. Но я знал, что так будет, когда вступал в легион. — Он налил всем вина и заново наполнил кубок Рения. — Тост за Рим, господа, и за следующий год!