Врата Славы. История Ашурран-воительницы
Шрифт:
Кипела эта земля, как котел над огнем, и никто не ведал, что за варево готовится в нем, и когда можно будет его отведать.
Между тем земля эта была изобильна, с неубывающим плодородием доставляя смертным и бессмертным все, в чем они испытывали нужду. Обильна она была и полями, и лесами, и пастбищами, и пресной водой, и солью, и всякого рода металлами, и драгоценными камнями, и рыбой, и дичью, и всевозможными земными плодами.
Удивительнее всего в Юнане было то, что магия и прочие тайные знания были вознесены на небывалую высоту. Не были магические свитки и амулеты сокровищем богатых или владением
Магией был этот мир наполнен щедро, до краев, как источник живительной влагой. Много чудес совершалось в этой земле, и множество населяло ее чудесных созданий, лишь отдаленно родственных людям — ангелов, фей, демонов и бесов, духов, оборотней и ведьм. Люди этой страны верили в Единого бога–создателя, взывая к нему и в веселье, и в горести, однако храмов никаких не строили, полагая главным храмом Создателя человеческое сердце. А кроме Единого бога, чтили они также младших богов, его помощников и исполнителей его воли, и взывали к ним за помощью в повседневных делах.
История Кеанмайр из Солха
Самый большой трактир в Солхе стоял на проезжей дороге, по которой возили лес и уголь к побережью моря. Держала его женщина по имени Кеанмайр, со своим сыном Элатой. Назывался трактир «Пьяный медведь», и то верно, что даже медведя смогла бы напоить допьяна удалая трактирщица, а потом бы выпроводила его под мохнатые лапы, никаких буйств не дозволяя. На вывеске трактира был изображен медведь в полосатых штанах, с пивным бочонком в лапах.
От того места, где Ашурран впервые вступила на землю Юнана, было совсем недалеко до трактира «Пьяный медведь». Ничего удивительного, что она туда заглянула. Сидя в просторном зале за дубовым столом, обнаружила она с удивлением, что говорят здесь на другом языке, однако же она его понимает, словно он ей родной. Ашурран не могла не обрадоваться этому обстоятельству, ибо памятны еще были ей первые дни в Ланкмаре, когда приходилось объясняться жестами.
Закусила она олениной и куропатками, запивая ячменным пивом, прислушиваясь к разговорам, разглядывая посетителей и хозяйку.
Кеанмайр была женщина в летах и в теле, но несмотря на это, веселая и подвижная, будто кошка. Верно, про нее сказал поэт:
Именитая хозяйка
Хороша была собою;
По годам немолодая,
Всем казалась молодою. (Руставели, «Витязь в тигровой шкуре», пер. Заболотского)
В юности была она красавицей, но теперь уже розы на ее щеках поблекли, талия раздалась, в золотых волосах появились седые пряди. Лишь глаза оставались по–молодому живыми и яркими. Была она крутобедрой, пышной, будто сдобная булка, с покатыми плечами и певучим голосом. Не было ей отбою от предложений руки и сердца. Однако она всем отказывала, не желая связывать себя с одним мужчиной.
Сын ее Элата взял у нее все самое лучшее — лучистые серые глаза, волосы золотые, будто колосящаяся
Удивилась Ашурран, увидев, как сын хозяйки садится гостям на колени, шутит с ними и даже поцелуи дарит украдкой, и никем это не осуждается, кроме самой хозяйки. Подскочила она к сыну, отвесила затрещину и велела убирать со стола, а не с гостями забавляться.
—Видно, слишком я хотела родить дочку, — сокрушенно вздохнула она. — Хотела дочку, а родила сына, пригожего, как девчонка, и такого же гулящего. Так и льнет к мужчинам! А я еще хочу внуков дождаться.
—Да брось, хозяйка, дело молодое, пусть нагуляется, — сказал один из гостей.
—Пусть уж тогда гуляет с лордами или хотя бы с богатыми людьми, а то он еще и в долг своим ухажерам наливает!
Элата же, слушая эту перебранку, лишь усмехался, закрываясь рукавом, и видно было, что не в первый раз слышит он упреки матери и большого значения им не придает.
Дивилась Ашурран подобным нравам, ибо не видела ничего подобного в Иршаване.
Дело клонилось к вечеру, в таверне «Пьяный медведь» народу все прибывало. Разбитной сын хозяйки позабыл о всяких глупостях, без устали летая туда–сюда с тарелками и кружками. Ашурран с удовольствием провожала глазами его ладную фигурку. Однако же чаще поглядывала она за стойку, где хлопотала золотоволосая хозяйка.
Тут в таверну ввалилась шумная компания, человек с десяток. Предводитель их был плечистый молодец с длинными усами, одетый в дорогую одежду из узорного шелка, однако засаленную и местами заштопанную неумело, а его красный бархатный плащ здорово поистрепался, да и выглядел будто с чужого плеча. Молодец щеголял кольцом с преогромным рубином, не иначе фальшивым. Вся компания была при полном вооружении и уже порядком навеселе. Словом, все в них выдавало лихих людей, «рыцарей большой дороги», как их иносказательно называют, чтобы не говорить прямо: разбойники.
Ашурран не обратила на них особого внимания, ибо знала подобный народ и не опасалась его, умея предугадать все их повадки и подначки. Да и кого ей бояться, когда есть меч у бедра! Но прочие посетители таверны думали иначе. Стали они поспешно расплачиваться и один за другим покидали таверну. «Тем лучше, — подумала Ашурран. — Будет больше места для драки». Пользуясь тем, что угол, в котором она сидела, был мало освещен, воительница внимательно следила за происходящим. От нее не ускользнуло, как Кеанмайр будто бы невзначай пододвинула ближе к себе два коротких копья, стоявших в углу, и как Элата спрятал нож в свой широкий рукав.
По всему выходило, что хозяева таверны к драке готовы, хоть и предпочтут ее избежать. Их спокойная решимость пришлась по сердцу Ашурран, и рада была она отплатить приветливым хозяевам хоть звонким золотом, хоть звонкой сталью.
А пьяные гости вели себя все развязнее и шумнее, требуя то одного, то другого. Их предводитель, по имени Зостра, желая позабавиться, ухватил Элату за край одежды и попытался усадить к себе на колени. Юноша вырвался, и тогда обнаглевший главарь отвесил ему тяжелую оплеуху.