Врата славы
Шрифт:
Никто не знал, откуда появился в Иршаване Руатта. Одни говорили: с луны, другие: из морской пучины, третьи: из-за края мира. Говорили, будто бы вышел он из столба пламени; будто бы порожден он не матерью и отцом, а молнией, ударившей в морскую пучину. И даже то, когда это произошло, стерлось из людской памяти, то ли под действием колдовства, то ли просто от времени. Если спросить, давно ли живет в Ланкмаре чародей Руатта, каждый ответил бы без запинки: "Всегда".
Подлинная же его история такова.
На пустынном морском берегу Орженда среди скал и водорослей, жил в пещере бедный отшельник, ищущий духовного совершенствования. Прежде был он великим ученым, а потом постиг, что во многом
Однажды на берег выбросило остатки разбитого корабля, а вместе с ними человека с медно-рыжими волосами. Он был худ и бледен, измучен голодом и жаждой. Видно, много дней носило его по бурному морю. Отшельник укрыл человека в своей пещере и выходил его. Поначалу тот говорил на незнакомом языке, и только одно удалось разобрать отшельнику — что зовут его Руатта. Постепенно спасенный выучился немного говорить на ланкмарине, но речи его все равно были темны и непонятны, потому что он почти совсем утратил память о своем прошлом.
Однако отшельник чувствовал, что ждет его чудесная и удивительная судьба, и что скрыта в этом человеке огромная сила. Тогда рассказал он Руатте легенду о трех вратах. Отшельник открыл ему тайну, скрытую в старинных книгах: как найти гору Альбурз. Сам он никогда тайной этой не воспользовался, потому что не нуждался ни в славе, ни во власти, ни в знании.
Легенда эта запала в душу Руатте. Он распрощался с отшельником и отправился в долгое странствие, зарабатывая в пути азартными играми, фехтованием и фокусами. Вело его желание обрести утраченную часть своей души, и неутомим он был в странствии, без жалоб, без сожалений терпя голод и холод, нужду и лишения.
Упорство его было вознаграждено. Он нашел гору Альбурз и прошел Вратами Знания.
В мгновение ока обрел он не только память о своей прошлой жизни, но и мудрость веков, знание магии и прочих тайн мироздания, власть над временем и пространством. Безродный бродяга Руатта умер, и родился всесильный чародей Руатта, которому не решались приказывать самые надменные короли.
Первым делом он перенесся обратно в Орженд, чтобы отдать дань благодарности своему спасителю. Но старый отшельник тихо скончался за несколько лет до того. Руатта похоронил его кости и воздвиг над могилой обелиск из золота и драгоценных камней, с надписью:
Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом. (Омар Хайям)
В великой гордости своей он даже не думал о возвращении на родину. Что для него прежняя жизнь, если перед ним лежала новая, полная неизведанных удовольствий и неиспытанных ощущений.
Другой бы на его месте начал разгул и разврат, соря деньгами и кичась обретенным могуществом. Но не таков был Руатта. Совершил он деяние, воспетое в стихах не одним поэтом: остановил эпидемию чумы, обрушившуюся на Ланкмар, грозившую каждого десятого жителя, будь то бедный крестьянин или богатый аристократ, отправить в холодную тьму могилы. И за деяние свое прославился он по всему Иршавану, обрел благодарность простых людей и благосклонность правителей, и все уверовали в его всемогущество. Так велика была любовь к нему народа, что клеветника, посмевшего утверждать, будто бы Руатта сам вызвал чуму, забили насмерть в Кинсале.
Однако был Руатта своенравен и суров характером. Сам он решал,
К тому времени, как Ашурран повстречалась с Руаттой, исполнилось ей восемнадцать лет. В непрестанных боях она закалилась, как закаляется железо в горне. Рука ее стала тверда, как сталь, плечи сильны, как у молодой львицы, и движения быстры, как у скорпиона. Но в глазах уже не было прежнего огня, только холодное презрение к миру. Ибо слишком часто видела она предательство и злодейство, людскую алчность и глупость.
С тем же презрением взглянула она на Руатту, когда он склонился над ней, чтобы залечить ее раны. Не было в ней ни почтения к власть предержащим, ни к мудрости уважения, ни трепета перед могуществом. Даже благодарности она не испытывала, ибо думала, что Руатта спас ее для своего развлечения.
Ашурран ожидала, что придет он заявить на нее свои права, как только она оправится от ран. Но этого не случилось.
Дни шли за днями, а никто в покоях Ашурран не появлялся, кроме служанок. Жила она, как королева — спала на шелке, умывалась на серебре, ела на золоте. Все ее желания мигом исполнялись. Даже выходить из замка ей никто не запрещал. Но что толку — расстилалось кругом безбрежное море, Ашурран же, родившаяся в степи, плавать не умела.
От скуки взялась она упражняться в рукопашном бое среди цветущих апельсиновых деревьев в замковом саду. И почудилось ей, будто наблюдает за ней кто-то с высокого балкона, однако самого человека видно не было. Однако не стоило труда догадаться, что это сам хозяин.
Выждала она удобный момент, прыгнула на гриву мраморного льва, с него на выступ стены и мигом взлетела вверх до самого балкона.
— Ты немедленно отправишь меня обратно, чародей! — грозно крикнула она и приставила обнаженный клинок к горлу Руатты.
Чародей безмятежно улыбнулся.
— Обратно? На кровавый песок арены? Не знал я, что ты так ищешь смерти, доблестная Ашурран.
Ашурран слегка смутилась, но не показала этого.
— Доставь меня в Кинсалу, вот что я имела в виду.
— Хочешь продолжить прежнее ремесло, убивать и грабить? Года не пройдет, как голова твоя слетит с плеч на городской площади.
Ашурран разозлилась, ноздри ее гневно раздувались.
— Я не спрашиваю твоего совета, чародей. Раз ты такой умный, доставь меня в Арриан, и покончим с этим. А если ты еще раз посмеешь ухмыльнуться, это я снесу твою голову с плеч!
Руатта сжал губы, стараясь сдержать смех, и опустил золотые ресницы, чтобы скрыть насмешливый огонек в глазах. В этот момент облик его был столь соблазнителен, что ярость Ашурран стала уступать место желанию.