Врата смерти. Том 2
Шрифт:
– Итак, Хуго Десница, – с удовольствием произнесла Чанг, – ты вернулся к нам из объятий смерти.
Глава 27. СКУРВАШ. Волкаранские острова, Срединное царство
Хуго, онемев от изумления, ошеломленно уставился на Чанг. И взгляд его был таким диким и мрачным, что теперь была ее очередь изумляться.
– Да что случилось, Хуго? Ты взаправду как покойник! Но ведь я не с призраком разговариваю. Ты же из плоти и крови. – Она накрыла ладонью его руку.
Хуго перевел дух, осознав, что Чанг просто пошутила насчет его долгого отсутствия в Скурваше. Его рука не дрогнула от ее прикосновения, он даже сумел рассмеяться и сбивчиво пробормотать какое-то объяснение насчет того, что последняя его работа привела его так близко к смерти, что ему не хочется смеяться над этим.
– Да, так я и слышала, – сказала Чанг. Она внимательно рассматривала его и явно начинала о чем-то догадываться.
По выражению ее лица Хуго понял, что он выдал себя. Эта женщина была слишком проницательной, слишком чувствительной, чтобы не заметить его непривычную реакцию. Хуго напряженно ждал вопроса и облегченно вздохнул, когда не услышал его, хотя это его несколько разочаровало.
– Вот к чему приводят путешествия в Верхнее Царство, – сказала Чанг, – и дела с мистериархами… и другими могущественными людьми. – Она встала. – Сейчас налью вина. А потом мы будем говорить.
«И другими могущественными людьми». «Что она хотела этим сказать?» – думал Хуго, наблюдая, как она медленно идет к буфету, на котором стояли чудесная хрустальная бутыль и два кубка. Может ли она что-либо знать о сартане? Или человеке с кожей, покрытой синей татуировкой? А если и знает, то что именно? «Возможно, больше, чем я», – подумал Хуго. Чанг по старости лет ходила медленно, но ее достоинство и осанка заставляли думать, что она ходит размеренной поступью по своей воле, а вовсе не уступая годам. Хуго прекрасно это понимал и не стал предлагать ей помощи. Она сочла бы это оскорблением. Чанг всегда сама прислуживала своим гостям. Это был обычай, восходивший к древним традициям эльфийской знати, когда короли собственноручно потчевали вином своих дворян. Нынешние эльфийские короли давно забыли этот обычай, но говорили, что мятежный принц Риш-ан вновь возродил его.
Чанг наполнила вином кубки, поставила их на серебряный поднос и пронесла через комнату, не пролив ни капли.
Она опустила поднос перед Хуго. Тот взял кубок, поблагодарил ее и с кубком в руке подождал, пока эльфийка села в свое кресло. Когда она подняла свой кубок, он встал, пожелал Чанг здоровья и выпил.
Чанг изящно поклонилась, пожелала ему здоровья и поднесла кубок к губам. Обменявшись ритуальными любезностями, оба сели. Теперь Хуго мог налить себе еще вина или помочь ей, ежели она того пожелает.
– Ты был тяжело ранен, – сказала Чанг.
– Да, – ответил Хуго, не глядя ей в глаза. Он смотрел в кубок, на вино, красное, как подсыхавшая на столе кровь юного Дарби.
– Ты не пришел к нам, – сказала Чанг, поставив кубок. – Это твое право.
– Знаю. Я не хотел никого видеть. – Он поднял мрачный, угрюмый взгляд. – Я проиграл. Не сумел выполнить уговор.
– Мы могли бы понять тебя. Такое и раньше случалось с другими…
– Но не со мной! – Хуго с внезапной яростью взмахнул рукой, чуть не опрокинув кубок. Он поймал его, посмотрел на Чанг и пробормотал извинения.
Та пристально смотрела на него.
– А теперь, – промолвила она после короткого молчания, – тебя призвали к ответу.
– Меня вызвали, чтобы я выполнил уговор.
– И это идет вразрез с твоими желаниями. Ты привез с собой женщину-мистериарха.
Хуго вспыхнул, хлебнул еще вина – не потому, что хотел, а потому, что это давало ему возможность избегать взгляда Чанг. В ее голосе он услышал – или ему почудилось – нотки упрека.
– Я никогда и не думал скрывать, кто она такая, от тебя, Чанг, – ответил Хуго. – Я таился только от тех городских дурней. Я не желал беспокойства. Эта женщина мой наниматель.
Он услышал шорох тонкого шелка и понял, что Чанг улыбается, пожимая плечами. Ему показалось, что он слышит ее невысказанные слова: «Ври себе, если уж так хочется. А мне врать не надо».
– Очень мудро, – только и сказала она вслух. – Какие сложности?
– Прошлый уговор противоречит моей нынешней работе.
– И что ты будешь делать, чтобы уладить это дело, Хуго Десница?
– Не знаю, – ответил Хуго, крутя ножку пустого кубка и глядя, как свет отражается от драгоценных камней на подставке.
Чанг тихонько вздохнула, легко постукивая кончиками пальцев по столу.
– Поскольку ты не просишь совета, я и не стану тебе советовать. Однако я прошу тебя подумать над словами, которые произносил здесь тот молодой человек. Уговор – дело святое. Если ты его нарушишь, нам не останется ничего другого, как признать, что ты нарушил и верность Братству. И никто не избежит кары [54] , даже ты, Хуго Десница.
– Знаю, – сказал он, но на этот раз посмотрел на нее.
54
Смотри Приложение 1, «Братство Руки"
– Очень хорошо. – Она оживилась, сложила руки. Неприятное ощущение улетучилось. – Ты пришел сюда по делу. Чем мы можем тебе помочь?
Хуго встал, подошел к буфету, налил еще вина, опорожнил кубок одним глотком, даже не замечая тонкого аромата напитка. Если ему не удастся убить Бэйна, то он утратит не только честь, но и жизнь. А убить ребенка – значит убить и его мать. По крайней мере, так понимал Хуго.
Он снова вернулся мыслью к тем минутам, когда Иридаль спокойно и доверчиво спала у него на руках.
Она пришла вместе с ним сюда, в это ужасное место, доверясь ему, доверясь чему-то, что есть в нем. Доверясь его чести, его любви. Он отдал ей и то, и другое как дар, когда умирал. И со смертью этот дар вернулся к нему стократ.
А затем его вырвали из объятий смерти, и любовь и честь умерли, хотя он и остался жить. Странный и страшный парадокс. Возможно, в смерти он снова обретет их, но только не в том случае, если он совершит это ужасное деяние. Он понимал, что если не сделает этого, то нарушит клятву Братству, и тогда они встанут против него и ему волей-неволей придется сражаться с ними. И он никогда не найдет того, что потерял. Он будет громоздить одно грязное преступление на другое, пока тьма не поглотит его окончательно.