Врата судьбы

Агата Кристи

– Я сказал, – вернулся Томми к прежней теме, – что мы с Ганнибалом очень даже умные.

– Я думала, что это ты только о Ганнибале.

Томми протянул руку и достал с полки книгу.

– «Похищенный», – заметил он. – Ну да, еще одно произведение Роберта Льюиса Стивенсона. Кто-то, наверное, очень любил Роберта Льюиса Стивенсона. «Черная стрела», «Похищенный», «Катриона», еще две книжки. Все подарены Александру Паркинсону его любящей бабушкой, а одна – любящей тетей.

– Ну и что же? – спросила Таппенс. –

Что из этого?

– А я нашел его могилу.

– Что ты нашел?

– Ну, собственно, не я. Нашел Ганнибал. В самом уголке, против маленькой двери, ведущей в церковь. Мне кажется, это вход в ризницу или куда-нибудь в этом роде. Надпись не очень хорошо сохранилась, многие буквы стерлись, но прочесть все-таки можно. Ему было четырнадцать лет, когда он умер. Александр Ричард Паркинсон. Ганнибал стал нюхать все вокруг, я потянул его за поводок, но успел прочитать надпись, даже несмотря на то, что она такая стертая.

– Четырнадцать лет, – проговорила Таппенс. – Бедный мальчик.

– Да, – согласился Томми. – Очень грустно, но, кроме того…

– У тебя появилась какая-то мысль, Томми. В чем дело?

– Понимаешь, у меня возникли подозрения. Ты меня, наверное, заразила. Самая скверная черта твоей натуры, Таппенс, состоит в том, что, когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, ты не молчишь, ты непременно вовлекаешь в свои фантазии других.

– Не могу понять, о чем ты.

– Тут, вероятно, действует закон причины и следствия.

– Да о чем ты говоришь, Томми?

– Я размышлял об этом Александре Паркинсоне, который так основательно потрудился, – впрочем, ему наверняка это доставило немалое удовольствие, – придумал секретный код, с помощью которого зашифровал в книге важное сообщение. Мери Джордан умерла не своей смертью. А что, если это правда? Предположим, что Мери Джордан, кто бы она ни была, действительно умерла не своей смертью. И тогда – разве не понятно? – вполне возможно, что следующим шагом была смерть Александра Паркинсона.

– Неужели ты думаешь… неужели это возможно?

– Просто невольно начинаешь задумываться, – сказал Томми. – Начинаешь думать… Четырнадцать лет. Нет никаких указаний на то, от чего он умер. Впрочем, на могильном камне это не указывается. Там только небольшая надпись: «По воле Божией, исполненный радости». Что-то в этом духе. Но… вполне возможно, он что-то знал, ему было известно что-то такое, что могло оказаться опасным для кого-то другого. Вот он и умер.

– Ты хочешь сказать, что его убили? Твое воображение заводит тебя слишком далеко, – заметила Таппенс.

– Но ведь это ты начала. Подозрения, воображение – разве это не одно и то же?

– Ну что ж, будем, наверное, продолжать размышлять, – сказала Таппенс, – и ни до чего не додумаемся, потому что все это было очень давно, в незапамятные времена.

Они посмотрели

друг на друга.

– Примерно в то время, когда мы пытались распутать дело Джейн Финн, – сказал Томми.

Они снова взглянули на церковь; мысли их обратились к далекому прошлому.

Глава 6

Проблемы

Многие люди, собираясь переезжать в другой дом, думают, что это – приятнейшее приключение, которое доставит им немалое удовольствие, однако их надежды далеко не всегда оправдываются.

Новоселам предстоит обращаться к услугам электриков, столяров, строителей, маляров, поставщиков холодильников, газовых плит, электроприборов, а также обойщиков, портних, которые подошьют занавески, мастеров, которые их повесят; а кроме того, потребуется настелить линолеум, обзавестись новыми коврами – для этого тоже придется прибегать к услугам соответствующих лиц. Мало того, что на каждый день намечалось какое-нибудь определенное дело, так являлись еще не меньше четырех визитеров из числа тех, которых давно перестали ждать либо о намеченном визите которых давно позабыли.

Случались, однако, и такие моменты, когда Таппенс со вздохом облегчения провозглашала, что то или иное дело наконец закончено.

– Похоже, что наша кухня теперь в полном порядке, – сказала как-то она. – Вот только никак не могу найти подходящего вместилища для муки.

– А что, – спросил Томми, – это так важно?

– Конечно. Видишь ли, мука обычно продается в трехфунтовых пакетах, и она никак не помещается в обычные банки. А они такие красивые и аккуратные: на одной изображена розочка, на другой – подсолнечник, но помещается в них не больше фунта. Страшная глупость.

Через некоторое время возникала очередная идея.

– «Лавры», – сказала однажды Таппенс. – Какое глупое название для дома. Совершенно непонятно, почему это вздумалось назвать дом «Лавры». Здесь нет никаких лавров. Было бы гораздо более естественным название «Платаны». Платаны здесь действительно прекрасные.

– А раньше, как мне говорили, он назывался «Лонг-Скофилд».

– Это название, похоже, не несет в себе какого-то скрытого символического смысла.

– Так что же такое Скофилд и кто до этого жил в нашем доме?

– Мне кажется, их фамилия Уэдингтоны. Ничего не разберешь, – подытожила Таппенс. – Уэдингтоны, потом Джонсы, которые продали дом нам. А кто был до этого? Блэкморы? А можно предположить, что когда-то домом владели Паркинсоны. Ведь их так много. Я постоянно натыкаюсь на этих Паркинсонов. Видишь ли, я не упускаю случая выяснить что-нибудь о них. Вполне возможно, что появится вдруг какая-то ценная информация, которая поможет нам… ну, поможет в решении нашей проблемы.

– Похоже, что проблемой теперь именуют все на свете. Итак, проблема Мери Джордан, так?