Врата вечности
Шрифт:
Альф делал вид, что сердится, а Оливия смеялась над его нахмуренными бровями. Они любили друг друга и были счастливы, как два только что научившихся летать и покинувших родительские гнезда птенца, уже чувствующие себя взрослыми птицами.
Но в этот день Альф был не так разговорчив, как обычно, и Оливия вскоре заметила это. Сначала она приписала это усталости после матча. Но потом поняла, что причина другая. Альф хотел что-то ей сказать, но не решался. А она долго не решалась спросить, опасаясь услышать что-нибудь неприятное. Наконец
Это случилось, когда они присели ненадолго отдохнуть под старым могучим дубом, который Альф предпочитал всем остальным из-за его возраста, а Оливия – потому что у его подножия всегда были насыпаны сухие листья, на которых было очень удобно сидеть, прислонившись к теплому плечу Альфа.
– Послушай, Альф, если ты познакомился с какой-нибудь дриадой и боишься мне об этом сказать, страшась разбить мое девичье сердце, то напрасно, – с улыбкой произнесла Оливия. – Я пойму и прощу.
– О чем ты, Оливия? – с недоумением взглянул на нее юноша.
– О том, что ты еще ни разу не поцеловал меня после ланча, – с наигранной веселостью ответила Оливия. – Так порядочные юноши с девушками не поступают.
И Альф поцеловал ее. В ветвях дуба шумел ветер, шуршали опавшие листья, тихо пели птицы, обманутые тишиной. Когда Оливия смогла оторваться от его губ, у нее кружилась голова, а ноги обмякли настолько, что она не смогла бы встать. Но это не могло заставить ее свернуть с выбранного пути.
– Хорошо, убедил, – сказала она. – Дриада здесь не при чем. Но кто или что тогда встало между нами в этот прекрасный день триумфа «Носорогов» над «Буйволами»?
– Эйлин-Мор, – грустно улыбнувшись, ответил Альф.
Сердце в груди Оливии вдруг перестало биться.
– Какое чудесное имя, – пересохшими губами произнесла она. – Ты познакомишь меня с нею?
– С ним, – поправил ее юноша. – Это остров.
Сердце в груди девушки сделало сумасшедший кульбит и снова принялось за свою работу. Ее щеки опять порозовели.
– Тогда тем более, – сказала она. – Обожаю знакомиться с островами. Надеюсь, он меня не разочарует.
– Ты действительно этого хочешь? – с затаенным волнением спросил юноша. – Ты не шутишь?
– Нет, не шучу, – перестав улыбаться, ответила Оливия. – Но, может быть, ты мне все-таки объяснишь, о чем речь? Я ничего не понимаю.
– Эйлин-Мор – это остров невдалеке от западного побережья Шотландии, на котором живет мой дед. И он ждет меня. Я имею в виду деда. Хотя мне иногда кажется, что и остров тоже.
– Как это – остров тебя ждет? – удивилась Оливия. И продекламировала из «Короля Лира»: – «Так объяснись!»
– Эйлин-Мор – не обычный остров, каких много у берегов Шотландии. Если смотреть со стороны моря, то своими очертаниями он напоминает гигантскую каменную женщину, уснувшую вечным сном. Дед рассказывал мне, что это Великая Эльфийка, праматерь всех эльфов. Она окаменела вместо того, чтобы умереть и превратиться в прах. И в то же время она как будто живая, и все чувствует и понимает.
– Мистика какая-то, – зябко передернула плечами Оливия. – И ты говоришь, что эта каменная баба ждет твоего возвращения?
– Вообще-то я говорил, что меня ждет дед, – запротестовал юноша. – А Великая Эльфийка – это так, к слову пришлось. Хотя, знаешь, дед говорил, что мы ее потомки. И если с нами случится беда, то она восстанет из мертвых и защитит нас.
– И давно он…, – начала Оливия, но вовремя прикусила язычок. Подумала и закончила фразу уже по-другому, чем собиралась: – Давно твой дед считает себя потомком этой так называемой Великой Эльфийки?
– Я понимаю, это может показаться тебе странным, – огорченно вздохнул Альф. – Возможно, я просто привык к его чудачествам, и ничего не замечаю. Мои родители… Дед рассказывал, что они погибли в авиакатастрофе сразу после моего рождения. И он заменил мне отца и мать. Помню, мы с ним много путешествовали по всему миру, пока он не приобрел Эйлин-Мор. Мне было лет восемь тогда. После этого он уже почти не выезжал с этого острова.
– А как же ты? Где ты учился перед тем, как поступить в университет? На этом острове есть школа?
– Меня он отдал в Harrow school. Возможно, прельстился тем, что это одна из старейших школ Великобритании. Ее создали в одна тысяча пятьсот семьдесят втором году по указу королевы Елизаветы Первой. Среди ее выпускников были великий поэт Джордж Байрон и будущий премьер министр сэр Уинстон Черчилль. Много лет я провел в общежитии для мальчиков, построенном на холме Харроу, из окон которого открывался захватывающий дух вид на центр Лондона. Порядки были те еще! Нам даже не разрешалось выходить за территорию школы без сопровождения. Там же я начал заниматься регби. Так что я даже благодарен деду за такое детство.
– За то, что он отдал тебя на воспитание чужим людям? – с иронией спросила Оливия. – И ты вырос настоящим мужчиной?
– Напрасно ты иронизируешь, – обиделся Альф. – Ты не представляешь, как дед скучал, пока я был в Лондоне. Зато все каникулы мы проводили вместе.
– На острове Эйлин-Мор, – покачала головой девушка. – Теперь я понимаю, почему ты такой дикий. Бедный мальчик жил в мужском общежитии, а единственная женщина, которую он знал, и которая ждала его возвращения домой, была каменной.
– Почему же, еще была Скотти, – улыбнулся Альф. – Такая милая шотландская старушка. Она заменила мне бабушку. Скотти что-то вроде домохозяйки в доме деда на острове. Постоянно готовила мне разные вкусности и вязала теплые шерстяные носки. А ее муж, он художник, учил меня рисовать. Так что у меня была настоящая семья. Впрочем, почему была? Она есть! И ты в этом скоро убедишься.
– Я? – с удивлением, может быть, слегка наигранным, произнесла Оливия. – Это каким же образом?
– Но ведь ты сама сказала, что хотела бы познакомиться с островом Эйлин-Мор.