Врата ведьмы
Шрифт:
Нилан кивнула.
— А призраки? — холодно спросил Тайрус. — Ужас?
Нилан опустила голову.
— Это последние представители моего народа.
Тайрус двинулся к ней, его глаза наполнились жаждой крови, но Мишель остановила его.
— Позволь ей договорить.
— Много веков назад, — глухо продолжила Нилан, не поднимая головы, — задолго до того, как люди явились на эти берега, леса Локаихеры простирались от берега до берега. Будучи весьма высокомерными, мы пытались перестроить всю землю, сметая горы, чтобы посадить как можно больше деревьев. Но однажды ветром принесло великую болезнь для растений. Деревья начали искривляться и умирать, листья опадать. Изменения коснулись и нимфаи, связанных с этими деревьями. Когда древесная песня их родных деревьев исказилась, души моих сестер вырвались из плотской оболочки и превратились в безумных призраков, в Ужас.
— Но почему это произошло? — спросила Мишель. — Откуда взялась эта болезнь?
Нилан виновато взглянула на Мерика.
— Из-за своей надменности мы винили во всем эльфов, считая, что это они предали нас. Но сейчас я точно знаю. Это была сама Земля, возмутившаяся нашими попытками перекроить естественный замысел. Мы стали слишком спесивы и были наказаны за это. Мор уничтожал наши леса, пока не остался этот маленький клочок земли на северной окраине.
— А остатки пораженного леса? — мягко спросила Мишель. — Где они?
Голос Нилан стал глуше.
— Мы сожгли его. Своими собственными руками мы подожги больные деревья, надеясь выжечь болезнь, пока она не добралась до этого последнего лесного оплота. Во время сильнейших пожаров облака пепла заслонили от нас солнце на несколько лун. — Нилан протерла глаза. — Но постепенно на разрушенных до основания землях пустила корни новая поросль, и из пепла возникли зеленые стебли. Когда этот новый лес обрел форму, образовались Северная и Южная Стены, окружившие Западные Территории, подчиняясь воле Земли защищать и лелеять эту цветущую поросль. Веками прорастали Западные Территории, рожденные из нашего огня.
— А ваша собственная долина?
— Наши усилия не оправдались. Мы не смогли изгнать мор. Отделенные стеной, наши деревья продолжали умирать, пока не осталась одна крохотная рощица. К этому времени на землях Аласии поселились люди. Магия чайрикских магов помогла нам выстоять. Эта новая магия вытеснила мор и поставила окружающий нас Ужас в безвыходное положение. Но с исчезновением Чи мы вновь стали беззащитны. Мор вернулся, чтобы уничтожить наши последние деревья. Ужас стал сильнее. Северная Стена стала убежищем Дро, союзников Земли, которым было поручено охранять Западные Территории от вторжения Ужаса. Последние из моих сестер присоединились к Дро и их королям. — Нилан бросила взгляд на Тайруса. — Вот откуда взялся секретный ход. Это неписаный договор между нашими народами. — Нилан повернулась в сторону леса. — В конечном счете, осталось лишь мое дерево, единственное выжившее. Из его сердца была вырезана лютня, и с помощью остатков чайрикской магии связанный с деревом дух был водворен в древесину лютни и защищен от мора, позволяя мне передвигаться по землям Аласии в поисках лекарства.
Мишель подошла и тронула нимфаи за плечо.
— Мне жаль, Нилан.
Тайруса, казалось, убедила ее история. Его глаза оставались темными.
— И эти призраки, болезненные души твоих предков, позволят нам пройти?
Нилан подняла лютню.
— Чистая песня леса поставит их в безвыходное положение.
Мерик выдвинулся вперед.
— Так же, как лютня прогнала Ужас, закабаливший твоего отца, Тайрус.
— Призраки моего народа не могут выстоять против старых песен, напоминающих им об Истинной Долине. Это вынуждает их обратиться к весьма горьким воспоминаниям. Они не посмеют приблизиться к нам. Обещаю.
Лицо Тайруса оставалось непроницаемым, когда он закрывал потайную дверь.
— Тогда идем, — сказал он, отступая от стены в направлении леса. — Найдем этого грифона и вернем север его народу.
Это предложение вызвало согласный рык со стороны Крала.
Нилан подошла к принцу и тронула его за локоть.
— Мне жаль твоего отца, Тайрус. Пятнадцать лет назад именно король Рай отворил эту дверь, позволив мне пробраться на юг. Он знал, что настали ужасные времена, и еще большее зло, чем Ужас, пустило корни на севере. Он был добрым человеком.
Тайрус проговорил что-то сквозь зубы, но плечи его уже не выглядели слишком натянутыми и злыми.
Нилан склонила голову. Мерик присоединился к ней, сохраняя молчание, пока они продвигались к краю леса.
— Я знаю, это было трудно, — утешил он. — Но сейчас тайны могут быть еще страшнее, чем магия. Нас может освободить только правда.
— Спасибо, Мерик, — ответила Нилан, устало улыбнувшись.
В отдалении по лесу эхом разнесся одинокий вопль, полный жажды крови и безумия.
Могвид теснее прижался к Фердайлу. Его слова были полны горечи и злобы:
— Добро пожаловать домой, Нилан.
Мерик хмуро взглянул на острослова.
Но Нилан, казалось, не слышала этих слов. Она подняла лютню и начала перебирать струны, вызывая звуки, такие же глубокие, как сам лес. Она пошла вперед, прокладывая путь во мглу Зловещего Леса.
Книга третья
Горящие пески
Глава 8
Стоя на палубе «Неистового орла», Джоах изучал окрестности, проплывающие внизу. Солнце палило нещадно, от его жара невозможно было спастись. Наученный эльфийскими моряками, Джоах повязал голову сложенным тартаном, предохраняя лицо и шею от солнечных лучей. Стоя в центре палубы, он смотрел вниз сквозь перила.
Простирающаяся внизу местность выглядела как песчаная скалистая пустыня. Под килем призрачного ветряного корабля проносились выгоревшие на солнце плато и глубокие каньоны. Земля, известная как Грохочущие Холмы, лежала там, где южный конец горного Зуба переходил в высушенные плоскогорья, впоследствии исчезающие в бесконечных песках Южных Пустошей. Среди отвесных утесов и каменных уступов осталось мало живого. Ночью можно было рассмотреть огни лагерных костров, больше похожих на шелковичные караваны, пересекающие суровый край. Истинными же его обитателями были толстолобые великаны, странствующие по земле и живущие в Глубоких пещерах, подальше от солнца, покидающие их по ночам ради охоты.
Позади себя Джоах услышал радостный смех. В тени парусов убийца Кесла играла с крошечным ребенком. Парочка складывала вместе тонкие колышки, осторожно пытаясь передвинуть один брусок, не задев остальных.
Кесла склонилась так, что носом почти касалась стопки, дразня пальцами древесную щепку. Внезапно ее рука сорвалась, и груда брусков обрушилась.
Маленькая девочка рядом с ней восхищенно захлопала в ладоши и радостно засмеялась:
— Я выиграла! Я выиграла!
Кесла выпрямилась.