Врата зимы
Шрифт:
— И ты туда же, смеешься надо мной! — простонал Тарус.
— Не бойся, — заверил его Дарж, — теперь не только женщины заметят шрам — знак твоей доблести.
— Ты можешь сказать, что они там делают? — спросил Тарус, вглядываясь во мрак и указывая рукой в направлении вражеских войск.
— Слишком много дыма висит в воздухе, ничего не видно. Может, Пауки что-нибудь разведают. Королева Грейс велела им приоткрыть потайную дверцу и выглянуть в щелку. Тревожиться не стоит, вместе с ними отправился гроссмейстер Орагиен. Он сможет запечатать дверь заклинаниями, если фейдримы попытаются проникнуть через нее. Тарус шагнул ближе.
— Значит, ты знаешь, зачем я пришел? Дарж сделал
— У меня приказ королевы Грейс. Ты должен немедленно вернуться в цитадель и немного отдохнуть.
— Я отдохну попозже.
— Она королева, Дарж, твоя и моя, — недовольно произнес Тарус. — Ты должен безоговорочно повиноваться ей. Кроме того, она совершенно права — ты просто обязан отдохнуть. Никто не спорит, ты сильнее и выносливее любого из нас, но и у тебя силы небезграничны. Так тебя надолго не хватит.
Эмбарец машинально прижал руку к груди. Да, силы небезграничны.
— Что с тобой? Тебе плохо? — обеспокоено посмотрел на него Тарус.
— Ничего подобного. Со мной все в порядке, — заверил рыцаря Дарж. — Я выполню повеление королевы. Пойду и отдохну, пока не началась новая атака неприятеля. Но прежде чем я уйду отсюда, расскажи мне о состоянии нашего войска. Ты уже разговаривал с командором Палладусом?
— Только что. Я встретился с ним в казармах, где он подбадривал раненых воинов. Хотя, я бы сказал, он в этом умении сильно уступает королю Келу, — улыбнулся Тарус. — Ты видел его в последнем бою? Он хватал воронов прямо в полете и голыми руками сворачивал им шеи. Затем в него врезался один из огненных шаров и подпалил бороду. Я еще никогда в жизни не слышал таких виртуозных проклятий. Кел не растерялся и мгновенно отсек бороду кинжалом. Нет смысла говорить о том, что это не слишком обрадовало его — насколько мне известно, он ни разу в своей жизни не подстригал бороду. К счастью, отделался он лишь слегка обожженным подбородком. Колдуньи умастили ожог целебной мазью, и все это время — я сам тому свидетель — он отпускал шуточки, которые заставили бы покраснеть любого морского волка — капитана корабля. Его воины просто ревели от восторга.
Даржу было приятно услышать этот короткий рассказ. Смех помогает заживлять раны быстрее любого целебного снадобья. Ведь многим раненым скоро придется, не дожидаясь заживления ран, вернуться в строй защитников крепости.
— Сколько человек мы потеряли за эти дни? — спросил он.
Улыбка мигом слетела с лица Таруса.
— Восемьдесят восемь человек. Мы уже неплохо научились противостоять огненным шарам, но еще не достигли в этом совершенства. Да и с воронами справляться нелегко. Существует и другая опасность. Мне кажется, враг использует и другие магические средства. Я своими глазами видел, как наши воины падали замертво, не получив ни одной царапины. Гроссмейстер Орагиен утверждает, что маги неприятеля скорее всего произносят руны смерти. Магическая сила на таком большом расстоянии значительно ослабевает, но ее тем не менее в отдельных случаях оказывается достаточно.
— Восемьдесят восемь человек, — с грустью повторил Дарж. — А сколько больных и раненых?
— По меньшей мере в два раза больше, хотя ими занимаются колдуньи и сама королева Грейс. Она сейчас в казармах, врачует самые тяжелые раны. Когда королева приходит к раненым, кажется, будто от нее исходит свет, пронзающий тьму. Воины очень ее любят. Они не раздумывая готовы отдать за нее жизнь.
— Я думаю, она бы предпочла видеть их живыми, — заметил Дарж. Он задумался над словами рыцаря и мысленно произвел кое-какие подсчеты. — Следует признать, что долго продержаться мы не сможем. Удастся отбить лишь две атаки, в лучшем случае три. Затем оборонять крепость будет почти что некому. У нас уже на исходе смола для отражения вражеских атак, а одними камнями их не запугаешь. Мы не сможем достаточно быстро сталкивать их приставные лестницы, просто не будем успевать. Если это случится, то мы потерпим поражение.
Дарж знал, что, подобно всем эмбарцам, имеет в глазах остальных воинов репутацию человека мрачного, но ведь он сейчас ничего не преувеличивает, и, судя по всему, сэр Тарус это прекрасно понимает.
— Командор Палладус и сэр Ведарр заявляют то же самое, — подтвердил его мысли Тарус. — Если войско короля Бореаса не подойдет вовремя, неприятель захватит крепость. Отсюда Бледный Король начнет победоносное наступление на Фаленгарт. Его уже ничто не сможет остановить.
Как будто в подтверждение слов Таруса в небо взлетели языки пламени, зловещим светом высвечивая тучи. Дарж, конечно, мог и ошибаться, но на мгновение ему показалось, будто он увидел какие-то изломанные фигуры, отбрасывавшие длинные тени через всю долину.
— Пойдем, — произнес он, — нужно выполнять приказания королевы.
Однако когда Дарж, не зажигая света, улегся на свою койку, он не смог сомкнуть глаз. Рыцарь лежал, устремив взгляд в темноту, и, кажется, сумел что-то разглядеть. Он увидел зеленые огни, парящих в воздухе воронов, фигуру, закованную в черные доспехи с торчащими во все стороны острыми шипами. На шее у черного рыцаря висело ожерелье, на котором сверкал похожий на осколок льда камень. На безжизненном лице горели подобные жарким углям глаза. Фигура вытянула бледную руку и…
Дарж сел на койке, чувствуя, как, несмотря на холод, его тело покрылось липким потом. Это ведь был сон, что же иное, кроме сна. Он, должно быть, заснул. В ушах зашумело от бешеного тока крови. Рука скользнула под тунику и прикоснулась к груди. Сердце билось учащенно, но размеренно. Интересно, как долго он спал?
— Время настало, Дарж из Эмбара, — произнес он. — Ты должен поступить так, как надлежит настоящему кейлаванцу. Ты должен сброситься со стены, пока не поздно.
Леди Грейс полагала, что он не знает об осколке металла, вонзившемся ему в грудь. Однако, несмотря на возраст, слух еще пока не изменил рыцарю. Он услышал обрывок разговора Грейс и Мирды, когда они еще находились в Кейлавере. Дарж понял, что случилось с ним два Среднезимья назад.
Грейс ни разу не спросила его об этом, а он не обязан рассказывать ей о происшедшем. Видимо, ей было легче при мысли о том, что он ни о чем не догадывается. Этого было достаточно, чтобы Дарж делал вид, что не подозревает о грядущей беде.
Или, может быть, что-то другое заставляло его хранить молчание?
Какой же ты все-таки глупец, Дарж из Стоунбрейка! Старый, самодовольный глупец!
Два Среднезимья назад он позволил себе поверить в то, что убил фейдрима, который ночью набросился на него в прихожей замка, хотя позднее никак не мог припомнить, как же все приключилось. Однако в ту злополучную ночь его подвела не память, а собственное сердце.
Тебе следовало бы умереть в ту ночь, Дарж. Возможно, ты даже и умер перед тем, как они вонзили осколок металла тебе в грудь.
Тем не менее злое волшебство вернуло ему жизнь. Оставалось лишь надеяться на то, что это произошло мгновенно. Однако потом осколок начал все ближе и ближе подбираться к его сердцу. Когда он наконец воткнется в этот хрупкий и беззащитный орган человеческого тела, Даржа постигнет судьба более горькая, чем смерть. Он превратится в послушное орудие зла, станет слугой Бледного Короля.