Врата. Книга 2. Далекое Отечество
Шрифт:
– Чего стоят коммерческие тайны, если из-за них ты лишишься головы? – нараспев произнесла Афина, а потом отдала откровенно нравящийся ей приказ. – Взять его!
На отнюдь не могучего телосложения работорговца хватило одной лишь Гасты, которая сграбастала его своей лапищей за шиворот и слегка приподняла над полом.
– Позвольте мне угадать, сир Пингус, – улыбнулась принцесса, подходя ближе. – Рабыню вам продал кто-то из тех, что ходил с графом Туллием в поход, верно? А отбили её сегодня люди, одетые во всё зелёное, правильно?
– То, что вы имперский бастард ещё не даёт вам права… – заикнулся было Публий.
– Я НЕ ПОЗВОЛЯЛА ТЕБЕ ГОВОРИТЬ.
Афина сжала пальцами горло Пингуса и прошипела:
– Вы все, что – сговорились уничтожить мои труды?! Да ты хоть знаешь, кому сегодня перешёл дорогу? Не только мне – ещё и федералам, что разгромили десятки тысяч наших солдат! А ты обратил в рабство их гражданина, да ещё и посмел напасть на послов! Да это же всё равно, что превратить в рабыню высокородную фейри или угрожать энсиаку Доминиона! И всё это после того, как я лично – ПОД МОЁ СЛОВО – заключила с ними непростое перемирие!
Публий лишь растерянно хлопал глазами и издавал хрипы.
– Ты забудешь, что у тебя была эта рабыня, – вкрадчиво произнесла девушка. – А твои люди должны запомнить, что получили сегодня раны в силу собственной неуклюжести. Просто несчастный случай. Или производственная травма. И не более. Ты выплатишь федералам всё, что они потребуют – отдашь все свои деньги и рабов, продашься в рабство сам, если будет нужно, станешь лизать им сапоги. Если у тебя есть ещё их граждане в рабстве, или ты знаешь, у кого они есть – отпусти или сообщи без всяких условий. Главное – разойдись с ними миром. Но если ты не разойдёшься с ними миром… О, если ты не разойдёшься с ними миром… Возможно, федералы сотрут Илион с лица земли и перебьют всех нас, но прежде – прежде я вырежу весь твой род, а сам ты будешь гнить заживо много-много дней. Ты меня понял, сир Пингус?
– Да! – пискнул работорговец.
– Не слышу.
– Да, ваше высочество госпожа наследница императорского престола!!!
– Молодец, – брезгливо скривила губы принцесса, разжимая хватку и подавая знак Гасте отпустить Публия, который тотчас же закашлялся и рухнул на колени. – И мне нравится твоя поза… А теперь прочь с глаз моих.
Пингус поспешно ретировался, а Афина круто развернулась и зашагала к окну, встав около него и мрачно глядя на улицу.
– Очень впечатляюще, ваше высочество, – одобряюще произнесла Мерцелла.
– На самом деле не особо, – скривилась Афина и напрямик заявила. – Мне… я не нравлюсь себе в такие моменты. Иногда я сама себя пугаю…
– Вы не слишком похожи на его величество Клавдия. Однако куда больше напоминаете своего деда – императора Мария, – заметила Мерцелла.
– Мне часто это говорят. Но я его почти не помню – он ведь умер ещё до рождения моей младшей сестры, – принцесса усмехнулась. – Хотя обычно мне об этом напоминают, когда я говорю или делаю что-то слишком уж агрессивное. Не слишком лестно, когда тебя сравнивают с тираном…
– Марий не был тираном.
– И каким же он был?
– Невысоким, прихрамывающим на левую ногу. Совсем не грозным на вид. Я была на приёме в Ориентале, когда император Марий посещал Восточный Предел, и даже вырвала себе целых два танца с ним, – рассмеялась Мерцелла. – Но в нём чувствовалась сила – это было в его глазах. И да, у вас его глаза.
Всё верно – глаза Афины были серыми, а не тёмно-синими как у большинства Корнелиев.
– Сила? Да уж, вряд ли бы самый крупный мятеж нобилей со времён Тёмных веков подавил кто-то слабый, – усмехнулась Афина.
– Чего стоит мощь тела без мощи духа? – философски заметила глава гильдии Фортос. – Император Марий был младшим сыном императора Суллы – самым слабым и болезненным, и променявшим Город-на-Холме на войну с северными варварами. Но именно он унаследовал трон Нового Рима.
– Просто потому, что в нашей семье случился такой позор как Гай Отцеубийца.
Историю Афина знала хорошо – даже не как наследница престола, но просто как образованная свободная гражданка Нового Рима. Как можно идти в будущее, не зная собственной истории, не вспоминая и не учитывая уже совершённых кем-то ошибок?
У прадеда – императора Суллы было четверо сыновей: Люций, Гай, Юлий и Марий. Когда в кораблекрушении погиб наследник престола, император назначил новым не второго по старшинству Гая, а Юлия. Что Гаю совсем не понравилось, поэтому он, сначала, отравил нового наследника на пиру, а затем убил и отца, развязав первую со времён Тёмных веков большую гражданскую войну. Победителем в которой оказался принц Марий и его северные легионы.
И что не слишком радовало Афину – ситуация с её единокровными братьями вполне могла вылиться во что-то нехорошее. Это у Мария до совершеннолетия дожили только двое сыновей, а вот у его величества Клавдия – целых пятеро.
Старшему, Вендимиану, уже почти сорок лет, а он всё в наследниках ходит, хотя тот же Марий получил императорскую диадему уже в двадцать. Но Его Величество Клавдий живёт и здравствует, и на покой не собирается – сказывается кровь светлых фейри, с которыми Корнелии роднились со времён Александра Великого.
Второму наследнику, Аврелию, тридцать семь лет, Константину – тридцать пять. Лавру и Максимину – двадцать семь и двадцать три года. Шестым наследником престола является дядя Александр, седьмым – её величество императрица Лариссия.
Восьмая в списке – она, Афина. И на этом список кончается, потому как принцесса Селена, сестра Афины как по отцу, так и по матери, не входит в число наследников престола. Это правило старше самого Нового Рима – Селена не может ходить, а калека не имеет права наследовать трон.
Но всё равно, пять принцев – это много, слишком много. А там, где много наследников, всегда есть опасность раздора…
Сергей Вяземский
– Как тебя зовут-то? – спросил Неверов, протягивая небольшую фляжку.