Вратарь
Шрифт:
За дублеров «Спартака» в этот день играл Николай Дементьев При счете 1:1 он получил право на штрафной удар. Стенку выстроили с таким расчетом, чтобы она прикрывала правый угол ворот. Я стал в левый, полагая, что теперь ворота надежно закрыты, Каждому, даже постороннему наблюдателю, было ясно: я вызываю «огонь» на себя. Но Дементьев не был бы самим собой, если бы поддался на эту уловку и пробил в меня. Нет, он поступил иначе, ибо хорошо владел резаным ударом и мог себе позволить то, что было не по плечу другим. Покоряясь воле мастера, мяч буквально облетел стену по дуге и устремился в правый угол. В какую-то долю секунды сообразив, что спартаковец перехитрил
Потом, после матча, Дементьев сказал мне, что был потрясен моим броском из одного угла ворот в другой. Он считал, что такие броски практически невозможны. И я тоже так считал. Но вот все же получилось. И дело кончилось бы хорошо, если бы я не перестарался. До мяча дотянулся концами пальцев. Он был остановлен. Но захотелось завершить столь мощный бросок не менее эффектным «приземлением» мяча на грудь. Я рванул его к себе, да с такой силой, что сам закинул его в ворота.
Стадион ахнул. Я увидел лицо Дементьева. По нему медленно-медленно расползалась улыбка. И только тогда я понял всю глупость совершенного мной. Не было сил подняться с земли. Хотелось колотить по ней кулаками. Я проиграл матч. Не команда, а я!
Только настоящий мужчина может выстоять под ударами неудач, если они сыплются на его голову одна за другой. Мы не были еще мужчинами. Мы едва простились с юностью. Наша эмоциональность частенько пересиливала волю и голос рассудка. Стоит ли удивляться, что и я, и Лемешко растерялись! Уменье выждать в решающий момент – это одно из проявлений житейской мудрости. Но она, увы, приходит только с годами. Нам же хотелось сегодня, сейчас же «подлатать» свою репутацию, ибо утратить ее куда легче, чем восстановить. Команда разочаровалась в своих вратарях, готова была поставить в ворота кого угодно, если бы нашелся такой парень. Но его не было. Играть приходилось нам. Возможно, поэтому игроки защиты нервничали больше чем надо и тоже стали допускать ошибки. Механизм разладился.
Игра с ленинградским «Зенитом» принесла новое огорчение. Снова проигрыш – 1:2. На этот раз уже Лемешко «ловил бабочки». Затем последовал проигрыш от «Спартака» (это была уже игра второго круга) и вновь по моей вине. Я расскажу почему, чтоб другие сделали правильные выводы из моих ошибок.
Первый тайм прошел спокойно – 0:0. Беда разразилась во втором. Никита Симонян, пройдя по левому краю, сделал прострел вдоль ворот. Мяч шел приблизительно к одиннадцатиметровой отметке. Это была одна из тех передач, когда говорят «на авось». Так мне показалось. Никого из спартаковцев поблизости не было. Мяч катился довольно медленно. Создалось впечатление, что никто к нему не поспеет. Я с ленцой потрусил из ворот наперерез катящемуся мячу, медленно нагнулся, чтобы взять его в руки. И в этот миг перед глазами мелькнула чья-то нога. Мяч исчез, а меня оглушил тысячеголосый стон стадиона. Гол! Мяч в сетке!
Это сделал Всеволод Бобров. Откуда он взялся, как успел перехватить мяч, для меня по сей день остается загадкой. Мы уже знали его, привыкли к тому, что Бобров, будто сонный, подолгу слоняется по полю без видимой пользы, нарочно демонстрируя пассивность. Но все это не более чем пантомима. В благоприятный момент, когда бдительность опекунов была усыплена, Бобров вихрем срывался с места, получал мяч, и тогда уже ничто не могло отвратить горькой развязки. Это была медлительность орла, подолгу высматривающего добычу и молнией кидающегося на нее. Да, мы знали это. И все же я просмотрел рывок «Бобра».
Гол в наши ворота – такой нелепый, такой обидный – острой болью отозвался во мне. Будто что-то тисками
Меня тут же заменили. За бездарность, за возмутительную небрежность, за глупость. Это случилось со мной впервые. Со злостью подумал: посмотрим, как справится Лемешко! Не буду кривить душой, хоть и стыдно признаться теперь в своем эгоизме: мне хотелось, чтобы и Женя пропустил мяч, чтобы этот факт в какой-то мере реабилитировал меня в глазах тренера. Но когда это случилось (виновником опять оказался Бобров), я испытал жгучий стыд за свою бестактность, хотя она и не была высказана вслух.
В эти дни Идзковский ходил мрачный, как туча. Его лицо стало серым. Глаза убивали нас своим холодным презрением. Он сдерживал себя, старался быть вежливым с нами. Когда вежливость чересчур подчеркнута, от нее становится еще горше. Нервы у меня напряглись до предела, потому что причина такого срыва оставалась неясной. А когда не знаешь ее, то не можешь бороться.
Были еще поражения, каждый матч превращался в пытку. Отношение Ошенкова к нам, вратарям, резко изменилось к худшему. Он и не пытался скрывать этого. Его не смягчила даже победа над «Локомотивом» в Москве: никто не мог поручиться, что она явится поворотным пунктом.
Между тем дела команды должны были улучшиться. «Динамо» пополнилось несколькими хорошими футболистами. Среди них были Виктор Фомин и его тезка Бельков, пришли к нам Слава Ларионов, Александр Кольцов (из Лисичанска), Владимир Ерохин, только что отслуживший «срочную». Правда, обостренные отношения, излишняя нервозность игроков и тренеров привели к тому, что команду покинул ее главный «стоппер» Лерман. Однако чувствовалось, что линия защиты все же устоит. А появление в линии нападения Фомина из «Шахтера» сулило улучшение игры наших форвардов. Основной состав теперь выглядел довольно убедительно. На поле в любое время могли выйти вратари – Лемешко и я, защитники – Голубев, Попович, Ерохин, Тищенко, Ларионов, полузащитники – Юст, Михалина, Кольцов, нападающие – Богданович, Фомин, Зазроев, Коман, Виньковатов, Сенгетовский. Такой состав, сплавленный из молодежи и опытных ветеранов, мог и должен был преградить путь к отступлению. Но покамест приходилось довольствоваться лишь приятными предчувствиями.
Вскоре мое раздражение, накапливавшееся днями, привело к безобразному взрыву.
К нам прибыли для товарищеского матча футболисты «Ист-Бенгал клуба». Это были первая после войны международная встреча в Киеве. Народ валом повалил на стадион. В городе за два дня до матча уже невозможно было купить билет. Индийские гости завладели всеобщим вниманием, но никто не знал, как они играют. Неизвестный противник всегда порождает сомнение.
Ошенков задумался, кого же поставить в ворота и решил, что Лемешко заслуживает покуда больше доверия, чем я.
Киевляне очень тепло приветствовали на стадионе смуглых футболистов с худыми, радостными лицами. И мы, и они с любопытством разглядывали друг друга, стоя в центре зеленого ковра. Они потому, что мы им казались «рыцарями, закованными в броню», мы же – потому, что впервые видели футболистов, играющих босиком. Перед началом Ошенков шепнул нам, чтобы мы щадили гостей: ведь легко можно поранить их ноги шипами. Наши ребята, разумеется, всячески избегали резких столкновений с ними.
Соперник оказался слабым. Вскоре счет дошел до 8:0. И тут Ошенков сказал мне: