Вражда и любовь
Шрифт:
— Лидия, идемте, я провожу вас в вашу комнату.
— Но я не могу уйти. Я должна ждать здесь. Мама вернется, ведь он остановил их. Я должна ее успокоить. Папа любит ее. Он простит.
— Конечно, простит, — уговаривала Шийна, не зная; что еще сказать. Но сейчас вы должны отдохнуть, Лидия.
— Нет! — Лидия оттолкнула Шийну с поразительной силой, глаза у нее приняли дикое выражение. — Он выхватил свой кинжал! У Фергюсона тоже есть кинжал. Мама плачет. Они борются. Фергюсон роняет свой кинжал… мой отец поднимает его… отбрасывает собственный и смотрит на кинжал Фергюсона в своей руке.
Мама падает… Господи, кровь, везде кровь… отец поднимает тревогу, но Фергюсон не убегает. Он смотрит на мою мать. Отец тоже смотрит на нее и… Нет! Он вонзает кинжал в свою собственную грудь! Он вытаскивает кинжал из раны, и кровь… везде кровь.
Кинжал падает к ногам Фергюсона, но тот его не видит. Почему он не бежит? Прибегает мой дядя…
Шийна ощутила приступ тошноты. Маленькая девочка видела все это!
— Лидия, все кончено, все прошло.
— Не прошло. Дядя считает, что Фергюсон убил их. Я сказала ему правду, но он ударил меня раз и другой и назвал лгуньей. Но он не тронет Фергюсона, нет! Я не могу сказать больше никому. Я не могу. Если я это сделаю, мама не вернется. Я должна ждать, пока она снова будет со мной.
Лидия неудержимо рыдала, и Шийна вывела ее из комнаты, успокаивая, как маленького ребенка. Станет ли бедная Лидия когда-нибудь снова сама собой? Сохранится ли в ее памяти ужас той ночи, или она снова забудет его?
Шийна проводила Лидию до ее комнаты и помогла несчастной женщине лечь, а потом позвала служанку, чтобы та посидела у ее постели. Шийне не хотелось оставлять Лидию в таком состоянии, но прежде всего ей нужно было ухаживать за Джейми. Правда, Коллин, горничная Лидии, была скорее подругой, чем служанкой, так что больная оставалась в надежных руках.
Лидия занимала мысли Шийны, когда она вернулась в их с Джейми спальню, поэтому она не сразу осознала, что произошло чрезвычайное событие. Джейми открыл глаза. И не только открыл, но смотрел на нее! Слышал ли он рассказ тети Лидии? И если слышал, то целиком или нет? Станет ли он просить, чтобы она повторила ему этот рассказ, или и так понял все? Шийна, в свою очередь, поглядела на Джейми, прерывисто дыша, с отчаянно бьющимся сердцем, но скоро она пришла в себя и успокоилась. Джейми вроде бы не намеревался заговаривать об этом, а она уж и подавно не станет. Они вообще не разговаривали, только смотрели друг на друга, думая об одном и том же. Причиной долголетних убийств и ненависти послужили необузданные страсти одного человека. Самое печальное, что правда теперь уже не имела значения. Людей убивали. Бушевала вражда. Ничто не может изменить это. Кошмар будет продолжаться вечно.
Вражду не стоило начинать — независимо от того, кто совершил первую ошибку; и теперь, сорок семь лет спустя, пора с этой враждой покончить.
Глава 41
Джейми выздоравливал быстро, заботы Шийны не прошли даром. Узнав, что она ухаживала за ним с самого начала, он настоял, чтобы она и продолжала это. Шийна, разумеется, не возражала, хоть и знала, что Джейми уже в состоянии вставать с постели. Но тем
— Знаешь ли ты, что началась новая междоусобица — с Джеймсонами?
Шийна кивнула. Колин рассказывал ей, что произошло после того, как Джейми и Черного Гоуэна доставили в замок Киннион. Колин напал на башню Джеймсона, но не овладел ею — для этого нужно было больше людей, чем находилось в его распоряжении. Потом, как ни странно, Джейми принял решение не захватывать башню. Правда, Джеймсон должен был понести возмездие за убитых, но Джейми не собирался уничтожать весь клан. Враг был известен, но бороться с ним следовало обычными способами, то есть время от времени совершая набеги. Скрыть свои действия Джеймсон уже не сумел бы.
Черный Гоуэн пребывал в ярости. Из-за сломанной тогда на переправе руки он на некоторое время лишился возможности участвовать в схватках, но поклялся убить Джеймсона. Гоуэн и Джейми поспорили из-за этого, и Гоуэн уехал из замка сильно озлобленный.
— Ты согласна, что для вражды в данном случае есть основания? спросил Джейми.
Шийна улыбнулась ему. Кажется, он нуждается в ее одобрении, и она сказала, что согласна, понимая, насколько Джейми не расположен к кровавой мести.
— Шотландцы вечно будут совершать набеги — и на друзей, и на врагов, — со смехом сказала она.
Джейми нахмурился, потому что отец Шийны только что совершил набег, уведя у Джейми из-под носа несколько отборных лошадей. Дугалд требовал за них выкуп, и выкуп весьма солидный.
— Ты находишь забавным, что твой отец застал меня врасплох?
— Я нахожу, что он хочет таким образом возместить убытки, которые понес прошлым летом. И это справедливо, ведь мир нарушил не он.
— Полагаю, ты захочешь сопровождать меня, когда я поеду расплачиваться?
— А можно? — с надеждой спросила Шийна, и глаза у нее загорелись.
Джейми всего секунду помедлил с ответом.
— Да, — сказал он, — если ты сумеешь добиться, чтобы больше подобного не происходило.
— Думаю, что все улажу. А как быть с Черным Гоуэном? Теперь-то ты понимаешь, что он действовал умышленно.
— Он уехал, Шийна. Покинул страну, как мне сообщили. Его посланец только что доставил мне это известие.
Шийна не слишком удивилась.
— Он подозревал, что ты рано или поздно накажешь его за Айена?
— Вероятно. Он просил передать кое-что тебе. Просит, чтобы ты простила его — за все. Что он хотел сказать этим «за все»?
— У нас с ним было несколько стычек, — уклончиво ответила Шийна, которой не хотелось вдаваться в подробности. — Он возненавидел меня, когда узнал, кто я такая. Этого следовало ожидать, если учесть, что он думал о междуоусобице и о моей семье. Джейми был удовлетворен.
— Ты хочешь, чтобы я отыскал его? — обеспокоенно спросил он.
— Вовсе нет. Он сам себе определил наказание, удалившись в изгнание.
— Признает ли твой отец, что этого достаточно?
— Он справедливый человек, Джейми. Думаю, что признает. Кроме того, с улыбкой добавила она, — он будет так рад получить с тебя выкуп, что вряд ли даже вспомнит о Черном Гоуэне.