Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского
Шрифт:
Не прерывая службы, Сергий мельком взглянул в сторону клироса. Некоторые братья с тревогой и недоумением поглядывали на Стефана и Сергия. Увидев на лице своего игумена спокойствие и молитвенную сосредоточенность, они успокоились.
После вечерни Сергий, как обычно, последним вышел из церкви. Во дворе никого не было, все иноки собрались в трапезной. Он зашёл в свою келью, взял посох и покинул обитель, тихо прикрыв за собой калитку. Инок-привратник, выглянувший из своей кельи, перекрестился.
Сергий всегда почитал старшего брата как учителя и наставника. Но на этот раз Стефан открыто выступил против новых порядков, одобренных Вселенским Патриархом и митрополитом Алексием. Предоставив
Перед тем как совсем стемнело, Сергий, наконец, остановился. Осмотревшись вокруг, наломал веток и, постелив их под раскидистым дубом, сел на них, опершись спиной о ствол могучего дерева. Некоторое время сидел неподвижно. В голове путались разные мысли, мучили сомнения, он не мог оценить свой поступок и принять правильное решение. Тепло, исходившее от столетнего дуба, и тишина леса, как в далеком детстве, постепенно успокаивали его. Мысли прояснялись, становились всё чётче и выстраивались в определённый порядок, не хватало только их обобщения и выводов. И Сергий, как всегда, обратился за помощью к Богу:
— Господи всемилостивый, прости меня грешного и помоги мне в столь трудный час. — Сергий перекрестился. — Господи, ведаешь Ты, что игуменство никогда меня не привлекало, и тем менее я хотел управлять теми, кто не желает моего управления, и среди них не один Стефан. Я грешный воспользовался случаем сложить с себя это тяжкое бремя, предоставив своевольных суду их совести. — Помолчав и подумав, Сергий продолжил: — Почему же я не вразумил брата своего по долгу игумена? Как за одного человека оставил я всю братию и служение, в которое был поставлен священною властью? — Сергий задумался. — Обличение Стефана показалось бы препирательством за начальство и вид личной распри между игуменом и старшим по нём, тоже имевшим игуменский сан, и притом родным братом. — Сергий опять задумался. — Если бы я применил власть, я бы опорочил саму идею божественного служения Богу и ближнему. Применение власти против родного брата неминуемо привело бы к разжиганию страстей, что было бы с восторгом встречено врагами единства Руси и дьяволом. Прости меня, Господи! — Сергий перекрестился. — К великой радости лукавого врага рода человеческого разжигание страстей положило бы конец духовному самосовершенствованию многих братьев. — Он снова погрузился в свои думы… — Остаться и молча смириться с узурпацией власти означало бы содействовать злу. Так поступить я тоже не мог. Сие было бы недостойным примером для прочих братьев обители… Взять с собой своих сторонников тоже нельзя, неверно влиять на чью-то свободу выбора.
Сергий задавал себе вопросы, после напряжённого раздумья сам отвечал на них. После длительных молитвенных размышлений он, решив, что Господь, всегда направлявший его, и здесь руководил его действиями, подвёл итог:
— Что ж, у меня не было иного достойного выхода из создавшегося положения. Господи, вразуми меня грешного, направь на путь истинный.
Помолившись, Сергий устроился поудобнее и закрыл глаза. Сон постепенно одолевал его.
Перед рассветом, когда небо уже светлело, но солнце ещё не встало, Сергий пробудился. Поднялся, прочитал молитву, перекрестился, взял посох и пошёл дальше. Вскоре дорога вывела его к небольшому ручью. Солнце взошло над вершинами деревьев, в кустах и на ветках щебетали птицы. Природа проснулась. Раздевшись до пояса, освежился прохладной водой и этим окончательно восстановил свои силы, к нему вернулся душевный покой.
Очарованный красотой окружающей природы,
— Господи, как прекрасен мир, Тобой созданный. Поистине, могущество Твоё беспредельно. Господи, спаси и помилуй нас грешных!
Сергий перекрестился и пошёл дальше вдоль ручья навстречу восходящему солнцу.
В конце дня, преодолев чуть более тридцати вёрст, Сергий вышел на берег небольшой речки Махры, где в сосновом бору, обнесённый невысоким частоколом, стоял тихий монастырь-церковь, дюжина келий, гостевой дом с кельями и трапезной. С настоятелем монастыря, кстати который был тёзкой старшего брата, Сергия связывали давние добросердечные отношения.
На стук Сергия калитку открыл инок, после взаимных поклонов он сообщил, что игумен в церкви. В это время, видимо восприняв душой приближение своего давнего духовного друга и собеседника, из церкви вышел пятидесятилетний, но уже седой игумен Стефан. Увидев гостя, он не удивился и несказанно тому обрадовался.
— Сын мой, ударь в било, — сказал он стоявшему рядом иноку, — к нам пришёл сам игумен Сергий.
Трижды ударили в било, стали подходить иноки.
Сергий и Стефан низко поклонились друг другу, каждый просил у другого молитв и благословения. После недолгих взаимных отказов, гость уступил и благословил хозяина и его братьев.
— Давно, друг мой святый, не посещал ты нашу обитель. Войдём в церковь, совершим молитву, — пригласил Стефан.
Вслед за ними в церковь входили братья, пришедшие на зов била.
После молитвы Сергий и Стефан прогуливались по монастырскому двору, обмениваясь новостями и вспоминая свои прошлые годы.
— Помню, как ты пришёл ко мне из Киево-Печерской лавры уже мудрым священником, — сказал Сергий.
— Туго там было, пришлось бежать от преследования латинян.
— А потом мы с тобой искали место для пустынножительства. Тогда здесь был дикий лес, а теперь, с Божией помощью, стоит обитель и тоже во имя Пресвятой Троицы.
— Вот недавно гостевой дом с кельями и трапезной поставили. Пойдём, покажу, да и время трапезы скоро. Ты надолго к нам?
— Пойдём, — согласился Сергий, — там обо всём и поведаю.
На следующий день перед рассветом, когда наступило время идти к утрене, к гостевому дому подошёл игумен Стефан. Навстречу ему вышел Сергий. Друзья обменялись поклонами и направились в церковь.
— Отче, — промолвил Сергий, — сегодня покину я вашу гостеприимную обитель. Пойду искать себе при помощи Божией уединённое место, где можно будет безмолвствовать.
— Огорчаешь ты меня, друг любезный, надеялся я в душе, что останешься ты в обители нашей.
— Прости, отче, ты поймёшь меня, я всё тебе поведал и теперь буду искать успокоения в уединённой молитве, в трудах тяжких и лишениях. Окажи мне милость, твои ученики хорошо знают здешние пустынные места. Прошу, дай мне одного из них в провожатые.
— С любовью я исполню твою просьбу. Южнее нашей обители, верстах в десяти-двенадцати на реке Киржач есть чудное место, пригодное и для пустыни, и для монастыря. Я дам тебе своего молодого ученика Симона, он покажет тебе то место. Когда отправитесь в дорогу?
— Отслужим утреню и пойдём.
После службы, когда уже вовсю светило солнце, Сергий, Стефан и Симон вышли из обители. У Сергия и Симона за плечами висели объёмистые котомки, Симон к тому же нёс пилу, завёрнутую в одеяло.
— Я скоро вернусь, только провожу святого друга до источника, — сказал Стефан иноку у ворот. Тот поклонился и открыл калитку.
— Далеко ли до источника? — спросил Сергий, ему не хотелось затруднять своего друга долгой дорогой.
— Недалече, версты две будет, — бодро ответил тот.