Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского
Шрифт:
— Отче, с великой радостью исполнил я твоё послушание и прошёл учение у отца Афанасия, — ответил с поклоном Никон, — теперь он отпустил меня в твою обитель. Дозволь мне, отче, остаться здесь.
— С радостью я встречаю тебя, сын мой, оставайся, вместе молиться будем Господу, — тихо молвил Сергий.
— Благодарствую, отче, — поклонился Никон.
Впоследствии никто не пользовался такою близостью к Сергию, как Никон, из послушания удалившийся от него.
Затем Сергий обратился к двум инокам, несколько выделявшимся среди братии своим ростом
— А вас, дети мои, что привело в обитель нашу? — спросил их Сергий.
— Андрей я Ослябя, — с поклоном ответил тот, что постарше, — был боярином любецким.
— Я, отче, Александр Пересвет, — поклонившись, ответил младший, — бывший боярин брянский.
— Отче, были мы в миру воинами, — добавил Ослябя, — защищали от ворогов детей наших, землю нашу, князей наших, веру нашу Православную. Теперь, отче, решили мы посвятить себя служению Господу Богу.
— Дерзайте, дети мои. Господь призвал вас на место сие, Он Сам победит и врагов наших.
Ослябя и Пересвет поклонились.
Монахи видели, с каким трудом говорил Сергий, голос его становился всё тише, паузы между словами длиннее. Братья понимали, что сказывалась долгая болезнь, догадывались, каких сил стоила игумену встреча с ними, но, лишённые несколько месяцев душевных бесед со своим наставником, не могли сами прервать разговор и отойти от него.
Наконец, повернувшись к Михею, Сергий тихо произнёс:
— Михей, сын мой, устал я немного, помоги мне. Иноки бережно подхватили Сергия под руки и отвели в келью. Собравшиеся братья, не скрывая радости, благодарили Господа за милость, явленную на игумена их обители и тихо расходились по своим делам.
Год 1377
Митрополит Алексий призывает Сергия в Москву. Беседа с Фёдором. Встреча с митрополитом, отказ Сергия от высокого сана. Беседа Сергия с великим князем Дмитрием.
В конце лета в обитель на Маковице приехал боярин от митрополита Алексия.
— С чем пожаловал, сын мой? — спросил его Сергий.
— Преосвященный владыка кланяется тебе и просит быть к нему.
— Как чувствует себя святитель наш? — спросил Сергий.
— Святитель Алексий в добром здравии, слава Тебе, Господи.
— Дай Бог ему долгих лет жизни.
Сергий и боярин перекрестились.
— Как скоро надо быть на Москве? — спросил Сергий.
— Святитель сказывал, как сможешь, отче. Вот и возок прислал за тобой.
— Ты, сын мой, отдохни сегодня, а завтра отправляйся в обратный путь, я следом буду. На конях я никогда не ездил, всю жизнь везде пеший хожу. — Сергий повернулся к Никону, стоявшему рядом, — проводи гостя в трапезную. Пусть угостят боярина и возчика, прибывшего с ним, нашей пустынной пищей, потом проводишь их в кельи для отдыха. И скажи брату на воротах, чтоб коней распрягли, напоили и сена дали.
Никон
На следующий день, перед рассветом Сергий с привычной котомкой и посохом был уже в пути. Никто и не видел, как он ушёл, только инок на воротах. Закрыв за игуменом калитку, он перекрестился и долго смотрел ему вслед.
Бывая в Москве, Сергий всегда останавливался в Симоновом монастыре, настоятелем которого был его любимый племянник Фёдор. Здесь у Сергия была своя келья — маленькая, как и все остальные в монастыре, с иконами Христа и Богородицы в углу, узкой лежанкой, над которой висели полки с книгами, вешалкой для одежды, одной табуреткой. Скромное убежище дополняли вёдра с водой у входа и две кружки.
Придя в монастырь, Сергий прежде всего направился к келье игумена. Постучал в дверь. На порог вышел Фёдор, они обнялись, радуясь встрече.
— Сердечно рад видеть тебя, отче. Какие дела привели к нам столь почтенного игумена? — спросил племянник.
— Митрополит наш просил быть к нему.
— Однако сегодня уже поздно, да и дорога была дальняя.
— Сегодня отдохну, а завтра пойду к святителю.
Во время разговора Фёдор помог Сергию снять котомку и, держа её в руках, предложил:
— Пойдём, провожу тебя в твою келью. Теперь и на вечерню скоро.
После службы оба игумена пришли в келью Сергия, сели — один на лежанку, другой на табурет, и между ними завязалась беседа.
— Скажи мне, Фёдор, что в Москве делается, — начал разговор Сергий.
— Ведомо тебе, отче, что стар наш митрополит Алексий и здоровьем слаб, — ответил Фёдор.
— Укрепи, Господи, силы его. — Сергий перекрестился.
— Посему Великий Князь Дмитрий Иванович премного стал доверять своему духовнику — Новоспасскому архимандриту Михаилу. Этот Михаил, или как его прозывают — Митяй, хорошо толкует силу книжную, обо всём рассуждает красноречиво.
— Знаю я Митяя, плохо он понимает заповеди Божии. К тому же слишком горд, самонадеян и заносчив. — Сергий нахмурился.
— Однако Великий Князь желает видеть его на Московской кафедре и о том говорил со святителем нашим.
— Что святитель?
— Он сказал князю, что Митяю надобно запастись духовным опытом и потрудиться ещё в монашестве.
— Но ведь ещё в прошлом году в сан митрополита был посвящён Киприан с тем, чтобы по кончине Алексия он стал нашим митрополитом, — с волнением в голосе заметил Сергий.
— Великий Князь не желает даже слышать о Киприане.
— Завтра я буду говорить с митрополитом Алексием. Потом пойду к Великому Князю. А пока мне надо помолиться и отдохнуть. Иди с Богом, сын мой, — ласково сказал Сергий, стараясь не выдать племяннику своего волнения.
Фёдор поклонился и вышел.
Сергий был расстроен, он понимал, что принятие сана кем-либо, кроме Киприана, может привести к церковной смуте и радости, научаемых врагом рода человеческого, противников объединения русских княжеств.