Вредина
Шрифт:
– Да иди ты! – зло ответил ей Воротнин и встал из-за стола.
Он резко и с грохотом отодвинул стул в сторону, повернулся, и быстрым размашистым шагом пошел по столовой к выходу.
– Пообедали называется. – буркнул себе под нос Тарасов и тяжело вздохнул.
– Павел Александрович, – заговорила тихим и спокойным голосом Платонова, – защищая друга, надо держать голову на плечах. И если вы видите, что он не прав, надо бы вовремя остановить его. Что бы тот не наделал глупостей.
– Он что, дурак? – кинул недовольный взгляд Тарасов на бухгалтера.
– Он сегодня обещался раздавить Марину КамАЗом. Представляете, если он это сделает? Какой трагедией все может обернуться?
– Да, не будет он ее давить! – вновь вступился он за друга. – Нужна она ему сто лет!
– Вы же не знаете, какие у него тараканы в голове. – пыталась переубедить его Нина Васильевна.
– Да мне и знать не надо! – возмущался в ответ водитель. – Я с Олегом с детства дружу! Будет он пачкаться об нее. – буркнул он себе под нос и вновь выкрикнул: – Подумаешь! Фифа выискалась! Не таких обламывали!
– Ну, смотрите, – спокойным голосом упредила его женщина, – вина ляжет и на вас всех.
Кравцова долго смотрела на него исподлобья, словно гипнотизировала, словно хотела сейчас и здесь дать понять этому молодому водителю, что он очень даже не прав.
– Хуже баб стали! – с упреком проговорила она и встала.
А сама вышла из-за стола и уверенной походкой заспешила к выходу. В серых шортах в клеточку, в таком же пиджачке и белой блузке, на ногах темные колготки и ботинки на высокой подошве, девушка смотрелась модно и стильно, и конечно же понимала, что Марина теперь идет и ревет от обиды. Так хотела догнать ее, утешить, сказать нужные слова и просто поддержать.
Вика вышла из столовой и сразу же направилась в сторону диспетчерской, где временно работала её подруга…
А Сапсонова вышла из столовой и хотела уже пойти к начальнику и потребовать, чтобы он вернул ее обратно на свое место. Но потом подумала и решила, что тогда придется говорить и причину, а это получится, что опять пошла ябедничать и жаловаться на водителей. Свиридов вновь вызовет к себе Воротнина и тот еще больше обозлится на нее. «Нет, – решила она, – не пойду жаловаться. Вот, сейчас успокоюсь и сама решу свои проблемы. Думают, не смогу за себя постоять? Еще как могу! Только пусть попробует еще раз нахамить или нагрубить! Такое скажу, сам не рад будет»!
Она медленной походкой шла по тропинке к растворному узлу и пыталась хоть как-то успокоиться. Сзади послышался гул большой машины. Марина, не оглядываясь, шагала дальше, а сама думала, как ей теперь из всего этого выпутаться. «Может, уволиться? – размышляла она. – Найду другую работу, а они пусть себе воруют и что хотят, то и делают здесь».
Неожиданно её обогнал КамАЗ и резко преградил ей дорогу. Машина стала как вкопанная и, обдавая ее придорожной пылью, сразу заглохла.
Девушка отскочила в сторону и замерла, понимая, что на такой поступок мог пойти только Воротнин. Так и есть, из кабины выпрыгнул Олег и, грозно кидая на нее свои недовольные взгляды, шагнул к ней.
– И что мне теперь с тобой делать? – спросил он, сверля ее едким ненавистным взглядом.
– А вы задавите меня. И вам дадут еще одну медаль! – вновь съязвила она и чуть заметная усмешка мелькнула на ее лице.
Мужчина схватил ее за руку, резко притянул к себе и зло глядя в ее напуганные глаза, уверенно выдал:
– Смеешься, да?
– А мне плакать не с чего! – уперлась Сапсонова и совсем не хотела сдаваться. – Я тот бетон не воровала!
Мимо проехал грузовик, притормозил возле них, водитель выглянул в окошко и махнул Воротнину рукой, приветствуя его.
– Садись в машину, поговорим! – скомандовал он, а сам сверлил ее своим ненавистным взглядом. – Садись, а-то люди смотрят!
– Я похожа на самоубийцу? – вновь сдерзила она.
– Садись!
– Жене будешь приказывать! – зло огрызнулась Марина.
– Боишься? – смотрел он на нее, а сам сдавил ее руку, стараясь запугать.
– Если бы я боялась вас, не писала ту докладную!
– Я тебе знаешь, что сделаю… – смотрел на нее Олег и подбирал слова, которые могли бы сейчас ее напугать.
– Ой-ой, как я испугалась! – держалась диспетчер, давая понять, что она совсем его не боится. А потом вдруг неожиданно вспомнила одно колкое высказывание и выдала его в лицо этому хаму: – «Каким бы не был крутым бык, на банке пишут тушенка»!
Мужчина замер на мгновение, сраженный такой дерзостью и наглостью этой молодой и смелой доносчицы.
– Посмотрим, как ты потом острить будешь! – зло произнес он и выпустил ее руку. – Не боишься?
– А вы не боитесь?
– А что я должен бояться? – усмехнулся он.
– Женатый человек, вдруг жена узнает, что пристаете ко мне.
– Я к тебе?! Да нужна ты мне!
– А раз не нужна, чего же стоим тут? Чего вы меня хватаете, как собственную?
– Да… иди ты! – зло выругался Воротнин, а сам резко повернулся и пошел вокруг машины.
Он спешно забрался за руль, громко хлопнув при этом дверью, завел КамАЗ и быстро отъехал от обочины. Набирая скорость, машина на всей скорости помчалась вперед по дороге и вскоре скрылась за поворотом.
А к Сапсоновой тут же подбежала Вика и испуганно спросила:
– Мариш, он, что тебя ударил?
– Да нет… – мотнула она головой, и одинокая слеза скатилась по ее щеке. – Так… угрожал опять.
– Всё! – решительно заявила Кравцова. – Идем к начальнику! И пусть он сам все разруливает!
Марина смахнула ладошкой слезу и тихо ответила:
– Нет, никуда я не пойду.
– Да! – стояла на своем Виктория. – Он должен знать, что тебе угрожают и обещают задавить!
– Нет, Вика, пожалуйста. – запротестовала сразу она. – Мне же тогда уволиться придется. А где я сейчас работу найду? У меня же кредит… Я деньги на машину брала в банке. Просрочу месяц, потом… все продать надо будет.