Вредитель Витька Черенок
Шрифт:
— А может получиться? — с надеждой спросил Эдик.
— Посмотрим, какие у тебя способности, — улыбнулась Данка.
Народу на реке в этот ранний час было еще немного. На пляже загорали две девушки в одинаковых рыжих купальниках, а между кустами маячило несколько неподвижных фигур рыболовов с удочками.
— Будто настоящая вышка, — заглянув с обрыва вниз, сказала Данка. — Сальто крутить можно.
Вода была тихая, спокойная и вся голубая, словно пропитанная небом.
Данка сняла
— А сальто? — спросил сверху Эдик.
— Сразу сальто! — удивилась она. — Смешной! Иди сюда.
Эдик нехотя спустился вниз.
— А я думал, сразу.
— Что ты! Можно разбиться. Прежде попробуй на земле сделать сальто. Вот смотри.
Данка разбежалась, подпрыгнув, перевернулась в воздухе и точно приземлилась на ноги.
— Прямо как в цирке. У меня так не получится, — вздохнул Эдик.
— А ты попробуй. Приземляйся в воду. Не расшибешься. Только резче делай рывок.
Уговаривать Эдика не нужно было. Скинув штаны и рубаху, он разбежался и у самой кромки воды изо всей силы подпрыгнул. Он и оттолкнулся правильно — сразу двумя ногами, как и Данка, однако полного переворота не получилось. В воду плюхнулся спиной.
Смущенный и растерянный, готовый услышать смех Данки, Эдик поднялся на ноги. Но она не смеялась. Наоборот, сказала, что сальто он не дотянул всего чуть-чуть.
Эдик обрадовался. Значит, не так уж плохо у него вышло! Что ж, тогда он дотянет. Обязательно! И, как заведенный, он разбегался и прыгал, разбегался и прыгал.
— Руки прижимай к себе, — поправляла Данка. — Коленки больше сгибай…
И наконец вышло: приземлился на ноги, как вкопанный. Не упал.
— Может, теперь с обрыва пойдем? — нетерпеливо сказал он.
— Не побоишься?
— Попробую, — ответил Эдик. — Не разобьюсь же.
Все-таки Данка заставила его несколько раз повторить сальто на земле. И только потом они поднялись на высокий берег.
— Здесь нужно хорошо рассчитать силу толчка. Вот смотри, — Данка вытянула перед собой тонкие руки и замерла. Лицо ее было сосредоточенно, большие глаза смотрели внимательно и напряженно. Она постояла секунду и длинным, пружинистым шагом пробежав несколько метров, полетела с обрыва. С раскинутыми в стороны руками, она сделала полный оборот и метрах в трех от берега, почти без всплеска, вошла в воду.
Девушки в рыжих купальниках, лежавшие неподалеку, даже поднялись с песка. Не часто такое увидишь — девочке лет тринадцать, а прыгает, как настоящая спортсменка!
Костя от восторга, похоже, потерял дар речи. Только смотрел и смотрел на нее,
Данка, поднявшаяся на берег, — мокрая, вся в блестящих бусинках воды, сразу прочла на лице Эдика и тревогу, и страх, и сомнение. А еще она увидела какой-то лихорадочный блеск в его черных глазах и отчаянную решимость, когда человек уже не может остановиться.
— Эдик, — тихо сказала она, — не надо пока крутить сальто. Ладно? Успокойся… На меня не смотри — ведь я тренировалась, в секцию ходила. Вот и ты потренируешься еще и прыгнешь… Слышишь, Эдик? — еще тише сказала Данка. — Не прыгай пока. Не надо… Я боюсь.
Эдик кивнул. Он был благодарен ей: эта славная, красивая и смелая девочка боится за него, переживает. Наверно, она права: сальто сложный прыжок, не надо горячиться, лучше сначала отработать хорошенько.
— Идемте полежим на песке, — предложила Данка. — Утром лучше всего загорать…
Народу на реке прибывало. Становилось шумно. На мелководье со своими резиновыми кругами, надутыми крокодилами и лебедями уже барахтались голопузые малыши. Мамаши их, прячась под разноцветными зонтиками, читали, судачили, раскладывали свертки и бутылки с морсом. Неподалеку от Данки, Эдика и Кости расположилась компания бронзовых парней и девушек. Оттуда доносились голоса, смех, свист транзистора.
А в синем небе, среди редких пятен легких облачков, черными точками скользили ласточки.
Чудесный день! И солнце, и прозрачно-голубая вода, и оживленное лицо Данки.
— Мальчики, — следя за полетом ласточек, вдруг проговорила Данка, — вчера я написала письмо. И отправила…
— И что же? — обождав, не скажет ли она еще чего, спросил Эдик. — Опять своему отцу про нас написала?
— Не отцу…
Эдик приподнялся на локте.
— Я в Новосибирск написала. Вы не сердитесь, что сама, без вас, это сделала? Просто я думала, думала, и решила написать. Совсем коротко. Что случайно нашли бутылку с клятвой. И нам хотелось бы узнать, кем он теперь работает, вспоминал ли когда-нибудь о клятве… Ну, — виноватым голосом спросила Данка, — не ругаете меня?
— За что же ругать, — сказал Эдик. — Очень правильно сделала. Я и сам хотел написать. По крайней мере, будем знать правду.
— Вот и меня мучает это и мучает… Значит, хорошо, что я написала? — Данка радостно улыбнулась и вскочила. — Бежим купаться!
А потом они снова загорали, смеялись, разговаривали. Данка рассказывала о школе, где она училась. И Эдик с Костей рассказывали о своей школе. Перебивая друг друга, вспоминали всякие забавные случаи и проделки ребят.