Вредная. Запретная. Моя
Шрифт:
А если папу не выпустят? Если его действительно посадят?
Я резко села на кровати. Раньше я не допускала этой мысли. Однако дела становились только хуже — один за другим на отца сыпались все новые и новые обвинения. Папу даже не отпустили под домашний арест!
Перепугавшись, я вскочила с кровати и бросилась к телефону, проклиная себя за то, что редко звонила адвокату. Надо все-таки ему дозвониться! Включив мобильник, я увидела входящий от Леши.
— Привет! — Я прислонилась к стене и закрыла глаза.
Наверное,
— Привет! — От его мягкого баритона у меня к горлу комок подкатил. — Как дела? Разобралась с чем хотела?
Я закрыла рот ладонью, чтобы не зарыдать в голос. Зря, ой как зря я ему ответила. Он не должен знать, что я на дне! Только не он!
— Саша? Ты здесь? Что случилось?
Леша был единственным, кто обо мне беспокоился. Не папа, который просто сбагрил меня Артуру и забыл, не Ксюша, с которой мы с пеленок вместе, не папины друзья, которые куклы мне дарили каждый год, не Артурчик, который клялся в любви, а потом чуть не изнасиловал. Друзья… я думала, они у меня есть…
— Саша! Ты где? Дома? Сейчас приеду!
Я нажала на отбой и вместе с телефоном в руке опустилась на пол. Мобильный опять завибрировал — не успела я даже толком разреветься.
«Я сейчас приеду к тебе».
Нет, нет, только не это! Я метнулась в ванную умываться. Увидев себя в зеркале, ужаснулась.
«Не приезжай, я не открою, у меня все ок».
Снова звонок, и я со вздохом ответила. Не отстанет ведь.
— Говорю тебе, нормально все! — Мой голос едва не сорвался на рев.
— Я слышу. — Смирнов явно улыбался. — Я буду у тебя минут через пятнадцать. Съездим, проветримся…
— Нет.
Он замолчал, а я пожалела, что отказалась. Похоже, я сама не знала, чего хотела.
— Я буду ждать тебя десять минут, — наконец произнес он и отключился.
Через двадцать минут я сидела с Лешей в такси.
— Ну, куда едем? — бодро спросила я. Хорошо, что уже поздний вечер и не видно, что глаза у меня красные от слез. — Только не туда, где меня знают.
— Разумеется, — легко согласился Леша. — В Сокольники.
— Сокольники? — Я удивилась. — В лес, что ли?
— Почти.
— Меня никогда не приглашали на свидание в парк! — фыркнула я. — Оригинально.
— Это не свидание, это прогулка.
Ах ты сволочь!
Смирнов улыбнулся. Он выглядел очень довольным. И совсем не уставшим. Я сидела рядом и постоянно задавала себе вопрос, что я с ним делаю. Чем он меня так цепляет, что мне всегда хочется быть там, где находится он? Надо разобраться, что в нем особенного, и тогда сразу же меня отпустит. Леша мне нравился, но влюбляться я в него не собиралась.
В парке было немноголюдно — все-таки время позднее, — зато все освещено.
— Ты так смотришь, словно это ты приезжая, а не я. — Леша протянул мне мороженое. — Давно здесь не была?
— Я не просила мороженое, ешь сам. В детстве с родителями была. Я мало что помню. Я, знаешь ли, не фанат парков.
Я поежилась, хотя воздух был теплый. Смирнов отреагировал мгновенно и накинул мне на плечи свой пиджак. На удивление уютный, и я решила не возникать — укуталась в него и двинулась дальше по мощеной дорожке.
— Неспешные прогулки успокаивают нервы, — негромко проговорил Леша и добавил: — Что у тебя случилось, Саша?
Я молчала. Хотелось нахамить, чтобы отрезать все его попытки влезть ко мне в душу. Я боялась выглядеть жалкой перед ним и обычной глупой курицей, как эти телки в его отделе. Если он узнает правду и разочаруется во мне, я этого не вынесу.
— Саш…
— Все плохо! Просто отвратительно! Не трогай меня!
Леша попытался обнять меня, но я увернулась. Села на ближайшую скамейку и спрятала лицо в ладонях. Не хотела реветь при нем, но ничего поделать с собой я не смогла.
Почувствовала, что он присел на корточки, положил ладони мне на колени.
— Рассказывай. Мы все разрулим.
От его слов хотелось засмеяться. Что разрулим?! Кто разрулит? Он, что ли?
— Ты не понимаешь! Ничего уже не разрулить! Меня кинули и кинули так жестко, что я не понимаю, как дальше жить. И каждый день, понимаешь, каждый день на меня падает какая-то хрень! Я про папу даже не говорю. Я про себя! Вчера машину разбила, а сегодня… Артур, ну бывший мой…
Я запнулась, потому что вдруг увидела себя как бы со стороны — сидела и жаловалась на жизнь. И кому? Тому, кто вряд ли поймет, с какой высоты я грохнулась.
— Сахар Медович? — невинным тоном поинтересовался Леша, вызвав у меня взрыв хохота.
Едва отдышавшись, я вывалила Смирнову все: и про кольцо, и про то, что Аракчеев предлагал мне стать его любовницей и даже про то, что он кинул меня с деньгами папы.
— Короче, я продала это гребаное кольцо, но за копейки, как какая-то нищебродка. Но главное, у меня никого нет. Я одна осталась.
Смирнов молчал, а я боялась смотреть на него. Наверное, не надо было все это рассказывать, но я устала притворяться.
Леша взял меня за руки, и я вздрогнула. Его ладони оказались сухими и очень теплыми. Он поднялся с корточек и потянул меня за собой.
— У тебя есть ты сама, Саш, — тихо проговорил Смирнов. — Поверь мне, это очень много, намного больше, чем можно подумать. Ты себе цены не знаешь.
Мне было отрадно слышать такие слова, хотя я и понимала, что это всего лишь слова.
— Продолжай, — то ли попросила, то ли потребовала я. И положила голову на плечо Смирнову. — Говори, какая я чудесная и замечательная.