Времена года 4. Мир Зимы
Шрифт:
Совсем недавно Мира была уверена, что что-то подобное рано или поздно случится, но она ни разу не допускала, что зачинщиком будет Клим и тем более она и думать не думала, что он зайдет так далеко в том, что сам и спровоцировал.
– Мира, он был пьян и мог ударить тебя, – возразил Клим.
– Ты меня обучал и знаешь, что я могу за себя постоять, – ответила Мира, – а Валера так бы никогда не поступил!
– Ты его плохо знаешь…
– Тебя, как оказалось, я тоже плохо знаю, – разочарованно бросила она.
Перед глазами невольно всплыло совершенно незнакомое выражение на красивом, гладко выбритом
– Я считала тебя другом, – все также разочарованно продолжила Мира, – доверяла тебе, не замечала твоих подкатов и провокаций, а ты… – Она подошла к командиру вплотную. – Сейчас мне очень хочется тебя ударить, – тихо сказала она, упираясь в холодную сталь его глаз, – но я сдержусь, потому что в отличие от тебя, да и Валеры тоже, прекрасно знаю, что в моей личной жизни есть только я и он. Больше никого.
Мира переступила через метлу и похрустывая осколками направилась прочь.
– И просто, чтобы ты знал, командир, – она остановилась в дверях и обернулась, – если бы с Валерой хоть что-нибудь случилось или же случится, я тебя никогда не прощу. Никогда, слышишь?!
Сказав это, Мира вовсе не хотела выставить себя девушкой, уверенной в том, что раз к ней неравнодушны, то у нее есть право ставить какие-либо ультиматумы, угрожать уходом или же еще чем-то, но оправдать поступок "идеального" Клима она не могла и он должен был об этом знать.
– Я услышал тебя Мира, – ответил он и в голосе его мимолетно послышалась печаль, – но услышь меня и ты, – добавил Клим уже с теми звуками потресковавшегося стекла в голосе, которые каждый раз вызывали у Миры мурашки. – Если я еще раз увижу его нетрезвым или услышу от него хоть намек на подобные слова, – сталь в его глазах ярко сверкнула, – я вырву ему язык и выкину не только из окна.
Почувствовав у себя на спине не шуточный холодок, Мира вдруг поняла, почему Клим в столь молодом по меркам вечного братства стал командиром: потому что, кинув подобное обещание, причем, именно обещание, а не угрозу, ни у кого, кто его слышал, не оставалось сомнений в том, что он его сдержит.
– Ты только не обижайся, я вовсе не хочу выставить Валеру невиновным, но… – Инга выразительно посмотрела на Миру, кислую, уставшую и придавлено сидевшую за столом на кухне. – Но ты тоже приложилась.
Мира вскинула на нее взгляд.
– Это, конечно, всего лишь мое личное мнение, сделанное из наблюдений, – пояснила Инга, – но подумай сама: едва Валерка уходил, ты бежала к командиру на пару палок кофе, ночами зачем-то к нему заходила, по мирам неразлучно гоняла и смеялась, как дура, с его отстойных шуток, а как Валерка возвращался, так бросала командира и громко трахалась в соседней комнате. И так по кругу. Знала, что между ними и так вражда, но не устанавливала границы, когда Клим снова и снова типа случайно касался тебя. Знала, что за время своего обучения вы очень сблизились, и никак не могла не видеть, что он на тебя запал. И вот Валерка вернулся, ты из большой любви дала ему второй шанс…
– Она же не могла знать, что Клим такое учудит! – перебила Люся, встав на защиту подруги. – И вообще, – возмущенно добавила она, – разве он не видит, что дупло занято?! Чего напирает?
– В том то и дело, – ответила ей Инга, – что он все видит, а вот чего он не видит, так это красный свет, который ты по неизвестной причине не включила. Так вот я хочу тебя спросить, – Инга в упор посмотрела на Миру, – на что ты рассчитывала, нашептывая слова любви моему брату и придерживая командира в заднем кармане? Я уже говорила тебе, что не ты правильно оценила Клима, слишком уж идеализируя его. И, конечно же, я не говорю, что его выходка с поцелуем и с окном в порядке вещей, но тебе, моя дорогая, пора отключить дурочку и перестать быть не рыбой, не мясом. Клим может быть очень настойчивым, а Валера… Ты и сама знаешь, какой он большой любитель провокаций и хождению по острию, так что сделай что-нибудь уже, пока бочка пороха, на которой ты комфортно устроилась, свесив ножки, не взорвалась.
– Знаешь, Инга, – с угрозой пророкотала сердитая Люся, – ты бы лучше за брата своего беспокоилась, а не делала из Миры последнюю суку! И вообще…
Подруги вступили в перепалку, но Мира уже не слушала их и, глядя на затухающий огонь в печи, погрузилась в собственные размышления.
Ей, девушке спокойной и рассудительной, не без стервозных наклонностей, но и не коварной интриганки, не хотелось верить в то, что она приложилась к конфликту между командиром и Валерой, ведь она ничего такого не делала, но в этом, пожалуй, и была проблема: она ничего не делала, пуская все на самотек.
Инга была права в том, что с Климом в отсутствие Валеры, она очень сблизилась, но это ведь было нормальным, в смысле, что он ее обучал, они проводили вместе много времени и все такое. Однако здесь тоже было одно маленькое "но": их сближение было приправлено многими моментами, мягко говоря, интимными.
Ну, вот, например, было взять то, как она смело трясла перед ним грудью после падения с бревна. Или то, как она вломилась к нему в душ, как бы ненароком осмотрев все его мышцы и размеры. Или еще то, как она неоднократно шлялась к нему по ночам, кофейничала с ним, пироженки-мороженки поедала.
"Ах, Клим! Тебе плохо! Давай я тебе укольчик сделаю и облапаю твой торс типа случайно! Ах, Клим! Я так волнуюсь за тебя! Ах, Клим! Может, угостишь меня кофейком? Или пирожным! Ах, Клим! Как вкусно! Как сладко! Ммм…"
Само собой Мира все это делала чисто по-дружески, но разве можно было упрекать мужчину за то, что в какой-то момент он принял ее внимание за зеленый свет и захотел большего, чем случайных касаний?
Если и можно было, то совсем чуть-чуть, а вот ее, действительно включавшую дурочку и игнорировавшую его знаки внимания, мол, сам поймет, что свет красный, а не зеленый, и отвалит, смело можно было обвинить в бездействии.
И, опять-таки, как правильно сказала, Инга, Мира не правильно оценила Клима, который с возвращением в ее жизнь Валеры, с должной командирской целеустремленностью терпеливо переключился на желтый свет в ожидании зеленого, потому что Мира не указала ему на красный.
Побродив по спящему замку, она заняла одну из свободных комнат в отдалении от своей, где Клим занимался ремонтом окна. На душе было до такой степени скверно, что во рту все сильнее проступал привкус горькой сладости торта, без преувеличения ставшего гвоздем вечерней программы.