Времена года. Золотое лето
Шрифт:
Гошка почему-то подумал о «железной леди». О роботе, что ли? Такое кусать, что металлический прут. Зубы обломаешь.
Ольга Сергеевна, а это была именно она, попробовала доброжелательно улыбнуться. Получилось отвратительно.
– Я – твоя бабушка.
– Мамина мама? – уточнил Гошка, который ту маму в глаза не видывал. Да и не хотел. Яна от сына ничего не скрывала, и что думал ребенок о бабе, которая бросила дочь ради любовника…
Это взрослые считают, что дети не поймут. И напрасно. Все они отлично
– Я – мать твоего отца. Сережи Цветаева.
Гошка фыркнул. Честно говоря, он Ольгу Сергеевну даже не узнал. Видел-то один раз, и то на похоронах, и вообще – не вглядывался.
Ну, вопила там какая-то… в черном. И чего? Каждую тетку запоминать? Ему намного интереснее было, когда все это закончится и он пойдет с мамой, дядей Борей и Кирой гулять. Тем более он не собирался признавать никакого отца – сейчас.
– И что? Я ему не был нужен, вот и все.
– Ты знаешь, что он умер?
Гошка фыркнул еще раз:
– Я его в жизни не видел. Чего мне плакать?
Спорить с этим было сложно. Дети… они ведь не понимают таких материй, как выгода и наследство. Они судят иными категориями и часто бывают безжалостнее иных палачей.
– Ты никогда о нем не думал? – пыталась пробить стену отчуждения Ольга Сергеевна.
– Мне некогда было. Я едва не умер.
Гошка уставился в учебник. Ну вот… сейчас эта тетка заведется на полчаса. Отец-дед-прадед, родная кровь – морковь – любовь… В результате он не успеет сделать задание, придется наверстывать вечером. А он хотел, чтобы мама ему почитала сказки.
Как-то у них так повелось…
Чтобы все вечером собирались в гостиной, чтобы дядя Боря разжигал камин, чтобы Анна устраивалась на диване, а Гошка и Кира подсаживались к ней с двух сторон и выбирали книгу. А Анна им читала.
Глупо? Отстой? И вообще, игры интереснее?
А вы попробуйте.
Игры – они пустые, холодные и безразличные. Ты можешь убить сто тысяч монстров, сохраниться, пойти дальше, можешь построить город на песке, но это – там. Не тут. Игрушке все равно, жив ты или умер, как ты себя чувствуешь, о чем думаешь, чего желаешь… это придуманный виртуальный мир.
А реальный…
Реальный – это когда тепло, тихо и уютно. По-настоящему. И мамин голос, и рука, которая обнимает тебя за плечи, и странички, которые ты переворачиваешь, потому что другой рукой мама обнимает Киру, и дядя Боря, который считает что-то важное или читает какие-то сводки, но – рядом. Вместе.
И утверждает, что ему ничуть не мешают приключения Марьи Моревны или Ивана – крестьянского сына. Даже наоборот. Им всем спокойно и уютно.
И тетя Роза, которая приносит всякие вкусняшки и смотрит такими теплыми глазами…
И Смайлик, который обожает семейные вечера, приходит и устраивается на ногах у дяди Бори. И мурчит. Тоже греется. И греет…
Семья.
Ольга Сергеевна, заметив, что мальчик ее просто не слушает, попробовала кашлянуть. Потом тряхнула его за плечо.
– Георгий! Послушай меня! Твоя мать лишает тебя блестящего будущего!
А в следующую минуту…
– А ну отойди от моего брата!
Кира выглядела так, что с ней побоялся бы связываться даже медведь-шатун. Борис Савойский, при всей его мягкости с родными и близкими, добрым и безобидным существом не был. И пара трупов как финансовых, так и обычных, за ним числилась.
Кира и это унаследовала от отца. Только еще сама об этом не знала. Не приходилось применять. Но вот сейчас все аж всколыхнулось внутри…
Ее. Брату. Угрожают!
Да кто такое спустит с рук?!
В отличие от Гошки, она помнила эту тетку. И помнила гадкий скандал, который та пыталась устроить. Пусть получилось-то все хорошо, но благодарить не тянет. Разве что стукнуть чем потяжелее.
Ольга Сергеевна посмотрела на Киру как на особо тупого таракана.
– Не мешай мне. Кыш.
Зря она это сделала. Потому что Кира перешла от слов к действиям.
Если кто сталкивался с газировкой (вредно, но вкусно же! И тянет! И вообще иногда можно!), тот знает. Не надо взбалтывать еще не открытую бутылку.
Кока-колу Кира купила. Но до занятия выпить ее не успела, чтобы не расстраивать Гошку. Тому тоже хотелось, а нельзя. После операции еще какое-то время ему надо будет соблюдать диету.
После?
Тоже некогда. Домой хочется. К папе и к Ане. А там еще вкусняшки в холодильнике, и свекольник… ум-м-м! И квас такой… куда там газировке из химикатов?
– Пш-ш-ш-ш-ш! – сказала кока-кола.
– Б…!!! – эмоционально высказалась обтекающая Ольга Сергеевна.
– Гошка! – рявкнула Кира.
Объяснять было некогда, но мальчишка к ней рванул, словно скаковая лошадь. Спрятался за спину и сразу успокоился. Сестра же!
Кира его в обиду никому не даст!
– ПОЖАР!!! ГОРИМ!!!
Опешили все. Но что еще было кричать Кире?
Охрана? Пока еще дозовешься, да и наверняка охраннику перепало на лапу, чтобы он эту выдру в Центр детского творчества пропустил.
Учителей? Так кто еще отзовется, и когда, и вообще? Это как не надо, их не распихаешь. А как понадобится, так учителей днем с фонарем не разыщешь.
А вот на вопль «Пожар!» народ отлично высыпал. После некоторых событий это больной вопрос. Что горит, где горит – и куда удирать? Сразу же в коридоре стало не протолкнуться.
Ольга Сергеевна безнадежно завязла в потоке детей. А вот Кира и Гошка не растерялись. Кира схватила брата за руку – и рванула к противопожарному выходу, продолжая орать, словно сирена.