Времена Хаоса
Шрифт:
Слабый шорох немного в стороне заставил Радана мгновенно выхватить меч. Одноглазый разбойник мгновенно прекратил свое недовольное бормотание и дрожащими руками поднял копье.
– Ч-что?
– Тихо, – недовольно шикнул на него Радан.
Шорох повторился, и на этот раз немного ближе. Ратмир судорожно сглотнул. Копье буквально плясало в его руках.
Немного в стороне мелькнуло слабое движение и из-за ствола соседнего дерева, украшенного многочисленными полосами сползающей коры, медленно появился один из местных обитателей.
–
Заяц. Действительно заяц. Непрерывно подрагивающие длинные уши, короткий хвост и маленькое тельце, покрытое буровато-серым мехом. Зверек скакнул вперед и стал уверенно копаться в корнях полуповаленного дерева, отыскивая что-то ведомое только ему одному.
– Ну, по крайней мере, он пригодится нам в качестве ужина, – Ратмир шагнул вперед, замахиваясь копьем.
Заяц поднял голову и взглянул на приближающегося человека. И в тот же миг пожилой разбойник замер как вкопанный.
Глаза самого безобидного из лесных обитателей отливали неестественно желтым цветом и в полумраке светились как два фонаря.
Заяц прижал уши к голове и недовольно зашипел. В его широко раскрытой пасти среди множества мелких и острых как бритва зубов метнулся длинный раздвоенный язык. Ратмир дрогнул и медленно попятился. Ужасный зверек неспешно отступил в сторону и мгновенно исчез в сгустившейся между соседними деревьями темноте.
– Что это за тварь? – Пожилой разбойник содрогнулся всем телом и судорожно поежился. – Проклятое Падшими мерзкое исчадье тьмы. Если тут и зайцы такие…
– Пошли отсюда.
Ратмир не стал противиться и, недовольно сплюнув, мрачно побрел дальше.
Двое разбойников все глубже и глубже забирались в болота, приближаясь к самому опасному месту этого мира – Мертвой Трясине.
– Будь проклято это место! – Ратмир недовольно пнул несколько подобранных им кусков дерева, из которых он пытался сложить костер. – Тут даже деревья какие-то неправильные.
После получасовых усилий он не смог добиться даже самого малюсенького язычка пламени и теперь яростно сыпал ругательствами, проклиная всех и вся.
– Ты только посмотри на это! – Подобрав кусок дерева, одноглазый грабитель недовольно сжал его в ладони. Из руки медленно вытекли и упали на землю несколько капель мутной жидкости. – Да это не дерево, а пропитавшаяся грязью губка.
– Не ори, – мрачно буркнул ему Радан, – иначе привлечь внимание кого-нибудь поопаснее того зайчика. Ты же не хочешь стать чьим-то ужином?
Ратмир недовольно фыркнул, но тон все-таки сбавил:
– Да я и так стану ужином. Без костра…Ночью… Общеизвестно, что звери боятся огня, а у меня не получается даже искорки.
– Может оно и к лучшему. Да, лесные звери боятся огня, но чудовища?.. Откуда ты знаешь, может огонь их только привлекает?
Одноглазый разбойник мрачно отошел в сторону и, передернувшись всем телом, сел на моховое одеяло, из которого сразу же выступила вода.
– Проклятая сырость… Разбудишь меня для второй стражи.
Радан остался сидеть на полусгнившем стволе старого дерева.
Густая непроглядная тьма казалась почти осязаемой. Мертвая тишина буквально давила на уши. Неестественная тишина. Ни в одном лесу не может быть так тихо. Шелестят деревья, шуршат травой мелкие ночные животные. Далекое уханье совы, непрерывный треск кузнечиков, едва различимый волчий вой, донесшийся из невообразимой дали, шуршание мышей. И теплое потрескивание угольков в костре. Радан давно жил в лесах и успел привыкнуть к обычным лесным звукам. Но здесь… Абсолютная тишина, нарушаемая только сопением спящего Ратмира и его собственным неровным дыханием.
И в наполненной страхами тишине, казалось, что буквально на расстоянии трех шагов невидимое в этой непроницаемой темноте, беззвучно стоит кошмарное чудовище. Радану казалось, что если он протянет руку, то непременно коснется его скользкой холодной чешуи.
Капля холодного пота медленно скользнула по спине молодого разбойника. Нет, с костром было бы гораздо спокойнее. Неподалеку с негромким вздохом повернулся на бок Ратмир, сквозь сон негромким голосом проклиная насквозь промокшую одежду и отвратительную сырость.
Медленно ползущие минуты казались часами. Страх холодными пальцами пробирался в душу молодого разбойника. Проклятье, если я переживу эту ночь, то уж точно стану седым… Может быть, вскарабкаться на дерево? После лихорадочного обдумывания Радан нехотя отверг эту мысль. Взобраться на дерево, когда не видно даже своих собственных пальцев на руке? Он вспомнил осыпающиеся трухой местные деревья, ломающиеся или гнущиеся до самой земли при малейшем неосторожном движении ветки. А если я упаду, то шум немедля привлечет внимание каждого монстра на милю окрест. Лучше уж сидеть тихо и молиться, чтобы ни одна тварь не почуяла меня в этом мраке.
Медленно-медленно ползло время. Подняв голову, Радан сквозь густой древесный полог смог разглядеть тусклое сияние поднявшейся в небо луны. Но лунный свет не мог проникнуть в эти проклятые места. Под покровом деревьев нисколько не становилось светлее.
Что-то мимолетно коснулось головы разбойника и заставило его вздрогнуть. Осторожно он поднял руку и нащупал в своих волосах мерзкую слизистую массу, исходящую зловонным запахом. Лист. Это всего лишь древесный лист. Проклятье…
Сердце бешено колотилось в его груди. Казалось, что его барабанный грохот слышен каждой твари в этом болоте. Радан, стараясь производить как можно меньше шума, осторожно выдохнул и постарался унять пронизывающий душу страх.