Времена Хокусая
Шрифт:
— А я что говорю? — понизил голос приятель. — Ведь это только подтверждает мою мысль. Если рассматривать механику этого необъяснимого события, то в мире произошло одно физическое явление — не менее удивительное, — непосредственно связанное с тем, что мы наблюдаем.
— Ага, — сказал я с обидой, — теперь я вспоминаю. Тогда ты на что-то намекал, только не захотел мне объяснить. Говори, что ты имел в виду?
Он ухмыльнулся.
— В различных частях земного шара наблюдается замедление скорости света. И учти, не всякий свет замедлил свою скорость. Но есть случаи, когда свет независимо от магнитного поля и опосредствующего тела снизил скорость до двухсот пятидесяти
— А что это может значить? — спросил я, чувствуя, как меня начинает трясти. — Почему такая глупость, такая нелепица?..
— А я почем знаю! — выпалил он. — И кто вообще может утверждать, что в мире существует только один свет, с одной скоростью?
— Но-но, — отрезал я, — ври да не завирайся. Если бы скорость света изменилась до такой степени, то равновесие между веществами, образующими Вселенную, полетело бы к черту и…
— Ох, и глуп же ты! — воскликнул он. — Я и говорю, что скорость нашего света, поддерживающая равновесие нашей сцены-Вселенной, осталась прежней. Не то мы бы уж давно распались на атомы. Да и сами атомы изменили бы свою структуру. Нет, тут другое. Просто из какого-то неведомого источника появился еще один свет, существующий параллельно с нашим. Может быть, он и проектирует на Землю, в нашу реальную действительность, каких-то существ иного плана, ну, скажем, фантомов, принявших плотские очертания.
Он совсем обессилел и понурился. Потом продолжал:
— Понимаешь, мы ведь используем для коммуникаций радиоволны различной частоты… Может быть, и они там… — Он неопределенно покрутил пальцем в воздухе, — может быть, они использовали другую скорость света, чтобы сконцентрировать в определенном отрезке времени разноплановых существ, принявших реальную, материальную оболочку.
Я бессильно повалился на ступеньку лестницы, рядом с приятелем. Говорить нормальным образом я уже не мог. Голос куда-то исчез, а из моего горла вырывались какие-то тонкие звуки, похожие на комариный писк.
— Как же? Зачем же? Почему же? — пискнул я. — Кому это понадобилось, а? Ведь это глупость, а? Может быть, у них там, — я тоже хотел покрутить пальцем в воздухе, но рука, как неживая, шлепнулась на стойку, — может быть, они все с ума посходили? Ну, заехали шарики за ролики — и все. Они и пошли куролесить…
— Я же говорю тебе, ведь можно допустить, что вся наша Вселенная — гигантский экран телевизора, а мы персонажи пьесы… — Его голос тоже звучал подавленно. — Вспомни, мы еще хотели скомбинировать натурные съемки с рисованными кадрами… Может быть, им надоело «Реалистическое космическое представление». Ведь все приедается. Даже богам и разным там сверхсуществам иногда хочется посмеяться. Вот они и придумали этакую веселенькую затею. Небось, и название хлесткое ей дали — «Хаотическая комедия» или еще какое-нибудь…
Я содрогнулся и посмотрел на небо. Гигантская Вселенная. Кажется, все спокойно, все нормально: светит солнце, где-то там звезды. Наступит вечер, и они появятся. И луна появится. И вот в одной точке беспредельного пространства, точке такой малой, как экран телевизора по сравнению со всем небом, происходит дикое, совершенно необъяснимое явление…
Я отчетливо представил какой-то зал, повисший
— Послушай, — обратился я к приятелю, чувствуя, что еще минута — и я просто умру от горя, — а с нами-то что станется? Что дальше будет, а? Придет все в норму или нет?
— Черт его знает, — неуверенно сказал он. — Неизвестно, что им еще взбредет в голову. Хорошо, что сейчас их публика как будто увлекается комедией. Видать, благодушное у них настроение. А ну как зритель заявит: подавай нам кровопролитную драму? Тогда такое начнется! Чего ведь не сделаешь в угоду зрителю…
Синити Хоси
КРИЗИС
— Вот оно! Наконец-то! — торжествующе воскликнул профессор Эн.
Профессор был еще молод и очень талантлив. Он работал в одном научно-исследовательском институте.
В лаборатории стоял специфический запах — едкий запах химикатов. На столах — колбы, реторты, мензурки, пузырьки с различными жидкостями, порошками и кристаллами, штативы с пробирками, книги, бумаги.
Профессор оторвался от микроскопа, достал сигарету и прикурил от пламени спиртовки. В воздухе поплыли синеватые кольца дыма.
Клерк, который сидел в углу за конторским столом и делал записи в толстенном гроссбухе, тоже поднял голову и сказал:
— От души поздравляю вас! Ну и устали же вы, наверно!
— Действительно, устал. И почувствовал это только сейчас. Пока работаешь, не замечаешь ничего.
— Да-а… Я вот подумал… извините, конечно… Но очень уж странная была у вас тема. Ведь специально построили институт, уйму денег ухлопали… А все для чего? Чтобы создать нечто, которое будут не продавать, а так, даром раздавать. В то время как в стране страшный кризис…
Клерк захлопал глазами и снова углубился в книгу. Профессор рассмеялся.
— А это уж меня не касается! Мое дело маленькое: сделал то, что мне заказали акционеры, и все. Теперь работа завершена, и скажу не хвастаясь, справился я отлично. Остается лишь получить гонорар, предусмотренный договором.
— Что ж, вам можно только позавидовать. Такие деньги! А что вы собираетесь с ними делать?
— Разве я вам не говорил? Я собираюсь жениться, друг мой. По-моему, прекрасное предприятие для помещения денег. Свадьба, дом, обстановка и все прочее… Мы с ней давно любим друг друга. Месяца два назад обручились, а теперь начнем семейную жизнь. Мне и во сне не снилось, что все получится так здорово.
— Ого, профессор, да вы, оказывается, романтик!
— А что — разве это плохо? Любое увлечение прекрасно. Признаюсь, я действительно склонен увлекаться…
— Очень хорошо, — отозвался клерк и потянулся к телефону, — я думаю, надо сейчас же сообщить заказчикам об успешном завершении работы.
Минут через двадцать на улице послышался шум машины — приехал господин Ар. Этот пожилой мужчина занимал видное место в финансовом мире и сейчас представлял интересы вкладчиков этого научно-исследовательского института.