Времена Хокусая
Шрифт:
— И сегодня утром все споры превратились в бациллы и… и… — голос у меня дрожал. — Но кто же… Кому понадобилось выводить такой ужасный вид?
— Не знаю. Это уж ваше дело — установить мотивы. — И ученый опять припал к своему микроскопу. — Споры бациллы Cilcis Majoris хранятся в институте космической биологии. Все ученые, работающие над ее изучением, получают споры в этом институте. Так что можете проверить по картотеке, кому их выдавали.
Но, разумеется, никакой картотеки не было. Да что там картотека! Со стеклянных пробирок и ампул с культурами различных космических бактерий исчезли наклейки. Ученые были в ужасе. Невозможно предвидеть, что еще произойдет… Обливаясь
Я хватал за полы белых халатов всех подряд и спрашивал про Cilcis Majoris, Проводились ли у вас опыты с этой бациллой? Ответ гласил: нет, не проводились. А получал ли кто-нибудь посторонний споры Cilcis? Да, получали. Но кто — не знаем, не помним, и вообще, не мешайте, не путайтесь под ногами, не лезьте со своими дурацкими вопросами, не то выльем на голову грибок венерианской сыпи. А уж он распространится по всему телу…
Но молоденькая секретарша из канцелярии оказалась более любезной. Ей удалось вспомнить, какие организации получали эти проклятые споры.
— Эта бактерия не представляет особого интереса, так что брали ее мало, — девушка немного подумала. — Ну, кто запрашивал? В основном лаборатории университетов. Я думаю, там строго соблюдались все правила…
Я быстро записал названия лабораторий на манжете сорочки.
— Ах, да! — воскликнула она, когда я уже был на пороге. Вот, еще вспомнила. Однажды брали в научно-исследовательскую лабораторию какой-то фирмы. Собственно, даже не в лабораторию, а для ученого, работавшего по соглашению с фирмой.
— Что-что? — я молниеносно обернулся, сердце у меня бешено застучало. — А фирма, фирма какая? Названия не помните?
— Какая-то большая химическая фирма. Кажется, называется КК или что-то в этом роде…
И тут словно молния пронзила мой мозг! Так и есть! Все сходится! Я бросился к телефону и прежде, всего позвонил к нам в газету, в экономическую редакцию. Вызвал того репортера, который собирался посетить фирму КК. К счастью, он уже вернулся. По его словам, там, как и везде, творилось нечто невообразимое и посторонних не принимали. Я дал ему адрес Номуры и попросил немедленно лететь туда. А сам позвонил моему приятелю. Ведь человек, который вел исследовательские работы для фирмы КК, был не кто иной, как Номура!
— Это ты? — сказал он сонным голосом. — Что ты, с ума сошел, что ли, звонить в такую рань?! Ведь еще только десять часов…
— Неважно! Покрепче запри все двери и никого к себе не впускай, пока мы не приедем. Да, позвони еще в полицию и потребуй, чтобы у твоего дома поставили охрану.
— Что ты мелешь?
— Бацилла Cilcis Majoris, вот что! Надеюсь, это тебе понятно?!. — Я услышал, как он глотает воздух. — Очень возможно, что люди, поручившие тебе эту работу, теперь попытаются заставить тебя замолчать навсегда. Они же боятся последствий. Потому что, если это выяснится…
Когда я примчался к Номуре, репортер экономической редакции уже ждал меня. Номура был очень бледен.
— А они и правда приходили, — сказал он. — Очевидно, хотели меня похитить… по поручению фирмы… Но подоспел полицейский патруль…
— Что ты наделал?! — я схватил его за грудки. — Какого черта тебе понадобилась эта мерзкая бактерия?!
— Произошел несчастный случай, — задыхаясь, пролепетал Номура. — Я совсем не собирался выводить это страшилище… Они просили вывести такую бактерию, которая бы чуть-чуть портила бумагу… И чтобы на нее не действовали обычные антибактериальные средства…
— А ты знал, зачем она им нужна?
— Н-нет… Я думал, для уничтожения бумажного мусора…
— Эх, вы, ученые! — вмешался репортер из экономической редакции. — Ничего-то вы не смыслите в жизни! Вам нет дела до практического применения ваших открытий. Хочешь, я тебе разъясню, зачем им понадобилась твоя бацилла? Все дело в пластмассовой бумаге. Компания КК совместно с одним крупным иностранным трестом разработала технологию производства этой бумаги и мечтала наводнить ею рынок. Но как они ни старались, себестоимость пластмассовой бумаги оставалась очень высокой по сравнению с обыкновенной бумагой. Следовательно, и рыночная цена была бы значительно выше средней, да и качество ее не такое уж хорошее, если не учитывать водоупорности и антибактериальное. А они затратили массу денег, и к тому же сырьем для нее служат отходы химической промышленности. И КК в расчете на будущую прибыль от этой бумаги уже сейчас снизила цены на свою основную продукцию, которая наводняет все рынки. И, если их бумага не получит широкого сбыта, им снова придется поднять цены на химические товары. А это означает, что фирма не выдержит конкуренции и лопнет. Понятно? — Репортер насмешливо посмотрел на Номуру. — Ученому что? Он получает свои денежки, корпит над всякими там проблемами, а на остальное ему наплевать. Но нельзя забывать, что большой бизнес ни перед чем не останавливается. Вот хотя бы взять случай с патентом на люминесцентные лампы. Ведь тогда крупнейшая заграничная электрокомпания положила этот патент под сукно. Она выжидала, пока окупится их недавно построенный электроламповый завод. Да и лампочки накаливания, которые сейчас в продаже, раньше горели тысячу триста часов, а в последнее время — вот к чему привел технический прогресс — горят всего тысячу часов. А почему? Да потому, что поднялся спрос на люминесцентные лампы, а эти почти не имеют сбыта…
— Понял, что ты наделал?! — я еще сильнее встряхнул Номуру. — Раскрой глаза пошире! Не то заставят работать над новым видом чумы или над ядовитыми газами… Ведь за океаном десятки тысяч ученых уже работают над новым оружием для полного истребления человечества…
— Да разве я знал? — Номура жалко хлопал глазами. — Разве я мог подумать, что получится такая стойкая, жизнеспособная бактерия? Я уже понял, в чем тут дело. Виновата лабораторная установка для очистки воздуха. Она плохо работала.
— Хочешь сказать, что ты ни при чем?
— Повторяю, я не собирался выводить такой страшный вид. Но в воздухоочистительной установке используются гамма-лучи кобальта-60, потому что это дешево.
— Ну и что?
— Да ведь на Марсе, где воздух очень разрежен, космическая радиация гораздо сильнее, чем на Земле. Следовательно, марсианские бактерии более устойчивы к облучению, чем земные. Вот этого мы и не учли. Значит, какой-то процент бактерий выжил и проник за пределы лаборатории… А может быть, облучение кобальтом-60 привело к мутации, появился новый, совершенно неизвестный вид, и… и…
— Как бы там ни было, а ты — главный виновник этой катастрофы! Это ты уничтожил культуру человечества! — крикнул я. Что ты намерен делать? Конечно, потерянного не вернешь… Но дальше-то что? Как выходить из положения?
— Существует ли какой-нибудь способ для полного уничтожения этой бактерии? — спросил репортер. — Вероятно, в дальнейшем писать будут на металлических пластинках и синтетических пленках. Но лучше всего была бы, конечно, бумага. Ведь недаром же человечество пользовалось ею в течение четырех тысяч лет и достигло таких вершин! Подумать только, какая огромная потеря для будущего, если навсегда исчезнет этот легкий, удобный и такой дешевый материал! Ох, как бы мне хотелось еще раз вдохнуть запах свежеотпечатанной газеты…