Времена не выбирают…
Шрифт:
А неблагополучный день углем.
Да будет календарь, как ствол березы,
Бел, кое-где лишь черные видны
На нем пометы, – что ж, нужны и слезы,
И боль, и гнев. Как римляне умны!
Их стоики считают, что из жизни
По
А в жизнь – одна. Поэтому не кисни,
Не жалуйся, живущий, не робей.
В любой момент на волю можно выйти,
Через дверной перешагнуть порог —
И звездные тебя обхватят нити,
Космический обнимет холодок.
Мрачность
Когда б не живопись, я был бы мрачен тоже.
Когда б не шаткая на берегу скамья,
Не куст сиреневый и холодок по коже,
Когда б не музыка, как был бы мрачен я!
Когда б не милое лицо в простом овале,
Не амстердамские каналы и торцы,
Когда бы мрачностью своей не щеголяли
Те, кто присвоили ее себе, глупцы!
Когда б ахейские не снаряжали мужи
Коня и звездная к нам не тянулась нить,
Когда бы нынешнее время было хуже
Того, что надо бы, да не могу забыть.
Когда бы в мрачности не проступали щели,
А в них сияние полуночных огней,
Когда б деревья так под ветром не шумели!
Когда б не Лермонтов, сказавший всё о ней!
Когда бы мысленно я не задернул шторы,
Уйдя от глупости, отпрянув от вранья.
Когда б не смерть, скажу, благодаря которой
И мрачность радостна, как был бы мрачен я!
В поезде
К вокзалу Царского Села
Не электричка подошла,
А поезд сумрачный из Гдова.
Уж очень плохо освещен.
Но проводник впустил в вагон
Нас, не сказав худого слова.
Сидячий поезд. Затхлый дух.
Мы миновали трех старух,
Двух алкашей и мать с ребенком.
Спал, ноги вытянув, солдат.
Я оступился: «Виноват!»
И как на льду качнулся тонком.
«Садитесь», – нам сказал старик
В ушанке. Сели. Я приник
К окну. Проехали Шушары.
Сбежала по стеклу слеза.
Езды всего-то полчаса.
Уснул бы – снились бы кошмары.
Одно спасенье – ты со мной.
И, примирясь с вагонной тьмой,
Я примирюсь и с вечной тьмою.
Давно таких печальных снов
Не видел. Где он, этот Гдов?
Приедем – атлас я открою.
«Какой сегодня век?…»
Какой сегодня век?
Не торопись, постой!
Четвертый, пятый снег,
А может быть, шестой.
Он на день к нам слетал,
А то и, вроде тли,
Растаяв, проступал
Сам, как из-под земли.
Он падал – и сходил,
И старая трава
Являлась вновь, без сил,
Во льду, едва жива.
Прохожему вдогон
Летели, как слепни,
И вылинявший сон,
И выцветшие дни.
Как будто прошлый год