Времена не выбирают…
Шрифт:
В разрывах туч блестит оно, слепя,
Как человек, измученный страданием
И приходящий медленно в себя,
И этот блеск милей сплошной безоблачности,
Лазури южной ласковей любой.
Что ж удивляться нашей зачарованности?
Мы
«В цеху разделочном, мясном кипит работа…»
В цеху разделочном, мясном кипит работа,
Ползет продукция по скользким желобам.
Мне удовольствия не доставляет что-то
Жизнь и не кажется осмысленной. А вам?
И дня б не выдержал я на таком участке
Земного, душного, кровавого труда.
Болтать о вечности, Вселенной строить глазки…
Вы Канта цените? А Шеллинга? О да!
Мне стыдно, сколько раз я рассуждал о смысле
И о призвании поговорить любил.
Но тушки скользкие, ползущие, как слизни,
Ты их разделывал, на части их делил?
Переворачивал, срезал ножом наросты,
В перчатки желтые обряжен и халат?
Иль дуб шумит не всем и в звездном небе звезды
Не одинаково со всеми говорят?
«Рай – это место, где Пушкин читает Толстого…»
Рай – это место, где Пушкин читает Толстого.
Это куда интереснее вечной весны.
Можно, конечно, представить, как снова и снова
Луг зацветает и все деревца зелены.
Но, кроме пышной черемухи, пухлой сирени,
Мне, например, и полуденный нравится зной,
Вечера летнего нравятся смуглые тени.
Вспомни шиповник – и ты согласишься со мной.
Гости съезжались на дачу… Случайный прохожий
Скопище видел карет на приморском шоссе.
Все ли, не знаю, счастливые семьи похожи?
Надо подумать еще… Может быть, и не все.
«А бабочка стихи Державина читает…»
А бабочка стихи Державина читает
И радуется им: «Я червь, – твердит, – я Бог!»
Убогий червячок вдруг крылья распускает:
Узорная канва и радужный глазок.
Уж точно, у нее для гордости и грусти
Все основанья есть, и больше, чем у нас.
Огневка, махаон. Поднимет и опустит,
И сложит, и опять горит павлиний глаз.
И кажется порой, что эта близость к Богу
Досталась ей за то, что близость к червяку
Томит сильней, чем нас, летунью-недотрогу,
Чудовище в мехах, красавицу в шелку.
«Лепного облака по небу легкий бег…»
Лепного облака по небу легкий бег,
Такой стремительный, мечтательный такой!
Кто любит Моцарта, хороший человек,
Кто любит Вагнера, наверное, плохой.
Деревья голые еще, но в глубине
Души мне кажется, что есть у них душа, —
Про зелень вспомнили и вздрогнули во сне,
Апрельским воздухом взволнованно дыша.
Они листочками готовы встретить май
И просыпаются, и ветви тянут ввысь.
Словам о музыке, мой друг, не придавай
Особой важности, как к шутке отнесись.
Тот не обидит нас, кто любит облака,
Опасен тот, кому валькирии нужны,
Но и валькирии весной наверняка
Летают поверху и людям не страшны.
Весна-причудница шагает вдоль аллей
И легкомысленно глядит по сторонам.