Времена негодяев
Шрифт:
Один из старых бойцов, сопровождавший маршала, надавал юнцам пинков и перекрыл вентиль трубы, из которой весело хлестал огонь и струились ручейки горящей смолы. Потом он рассказал, что когда-то работал на строительстве дорог и такие вот емкости крепили на колесных моторах. А однажды спьяну перегрели, клапан не сработал, и рвануло. Сам он чудом уцелел, а от остальных и пепла не осталось.
Месроп с интересом рассматривал хитросплетения цепей и веревок, идущих к языкам колоколов. Потянулся было к толстому канату, но Дьякон легонько шлепнул его по
Прибежал взъерошенный звонарь, и отец-настоятель тут же наложил на него епитимью — три дня поста да тысячу раз с поклонами вокруг колокольни обойти.
Звонарь явно не понял, в чем провинился, но прекословить не посмел.
Виктор посмотрел на реку и увидел, что на узкой полосе земли между водой и стенами суетятся люди, перетаскивая на плот корзины.
— Пошли вниз, — сказал Дьякон, забыв о звонаре, — а то всю рыбу уже погрузили.
— Рыбкой приторговываете? — спросил Виктор.
— Меняем помаленьку на всякий инструмент, — ответил Дьякон. — Во-он с ними меняем. — И ткнул пальцем влево.
Мельком глянув в ту сторону, Виктор увидел на другом берегу то, что ожидал увидеть, — высокую черную пирамиду Бастиона.
Дьякон тем временем рассказывал, как его, раненого, истекающего кровью, чудом уползшего из западни, подобрал отец Власий, выходил да на путь истинный наставил, и пока он два месяца лежал пластом, читая труды отцов Церкви, открылась ему в тех трудах премудрость великая, и хотя только за краешек истины ухватился он, грешный, но и того хватило, чтобы новую жизнь начать…
Слушая его вполуха, Виктор сочувственно кивал головой, хмыкал уместно, а сам не мог оторвать глаз от мрачного треугольника Бастиона.
Густой выдался денек. Неожиданные встречи — Месроп, Дьякон… Кто следующий для полного набора? И еще выяснилось, что ученые не сидят затворниками в Бастионе, пытаясь время от времени вывезти свое добро. Разведка плоты проглядела. Головы пообрываю, одну за другой, ротозеи! Может статься, телеги со ржавой рухлядью для отвода глаз оттягивали на себя магов и патрули, а самые ценные приборы, на которые маги облизывались, давно уплыли по течению.
— Да ты меня не слушаешь, — горестно покачал головой Дьякон. Молодой, глупый. Жалко тебя. И Сармата жалко, и всех вас, сирот, безотцовщину.
— Это в каком смысле? — спросил Месроп.
— Не знаете вы Отца Небесного, вот в каком! — громыхнул Дьякон. — И Он вас оставил, прости, Господи, за дерзкие речи! Нечисть смутная кружит вам головы, хмарь телесная и бестелесная очи мутит, а вы без поводыря во тьме кромешной ползаете, аки черви во прахе. И пребудете во мраке до тех пор, пока Дух православный не одолеет сонмище бесов, а уж тогда и Держава возродится!
— Тебе лучше с Мартыном поговорить, — сказал Виктор. — Он насчет Державы тоже складно говорит. И раз такое дело, что же ты не хочешь Сармату помочь?
Дьякон всплеснул руками.
— Вот ведь глухарь какой! Неужели не понял, что Церковь у власти мирской больше в потаковниках ходить не будет! И на ребят моих не посматривай, хоть и люблю тебя,
— Не надо меня на хлеб-воду, — засмеялся Виктор, — у меня таких парней четыре тысячи, один другого крепче.
— Вот и славно! — обрадовался отец-настоятель. — Завтра мне десяток ребят пришли. Дровишек надо напилить, а рук не хватает.
— Пришлю. Только вы их сетями не отлавливайте, они этого не любят.
В разговор вмешался Месроп и спросил, как бы все же им переправиться на ту сторону. Дьякон сказал, что без его благословения мены не будет, плот никуда не денется, на нем и поплывут.
Они спустились с колокольни и пошли вдоль стены. По дороге отец-настоятель полюбопытствовал, не напрасно ли Виктор его обнадежил людьми и в каком он чине-звании, раз под ним ходят тысячи. На это Виктор нехотя ответил, что он в некотором роде распорядитель живой силы Правителя, а как его называть-именовать — без разницы. Конечно без разницы, добавил Месроп, но на маршала он тоже отзывается. Дьякон хмыкнул и спросил, в каком чине сам Месроп, на что тот неопределенно пошевелил пальцами и высказался в том смысле, что до чинов у него еще нос не дорос. И с этими словами потрогал свою носяру.
— Ну-ну, — пробурчал отец-настоятель, а потом сказал Виктору:
— Дай мне толкового мужика, пусть ребят натаскает, ратному делу научит. Сетями, конечно, складно, однако неровен час, какие душегубы нагрянут!
— Непременно пришлю наставника, — пообещал Виктор. — И людей побольше.
— А-а, — хитро улыбнулся Дьякон, — гарнизон хочешь поставить. Ладно, сотню ратников приму, жилье отведем, кормить-поить, конечно… Только чтоб без озорства. Баб начнут водить — пороть буду, не глядя на чин. И ребят моих пусть учат, да не сманивают. А ежели кто из твоих захочет Богу послужить, в том ему помехи не чинить. По рукам?
— По рукам! — Виктор со смехом хлопнул по огромной пятерне Дьякона.
Не пустая вышла прогулка. Такой форпост напротив Бастиона — находка! Сюда не сто, а полтысячи дружинников можно разместить. Монастырские, конечно, потеснятся, но ведь и для их блага! А если наладить плоты и лодки, можно на том берегу хороший плацдарм захватить. Но захочет ли Сармат брать Бастион измором?
— Да, — вдруг встрепенулся Дьякон, останавливаясь у маленькой кованой дверцы в стене, — и чтоб ведьмаков здесь ноги не было! Смолы у нас на всех хватит.
— Чем это вам маги досадили? — заинтересовался Месроп.
— А ничем! Их дело — дьяволу служить, а мое — Богу. Нет нам места одного.
— Постой, — с досадой сказал Виктор, — какому дьяволу, они вообще ни во что не верят!
— Истинно, ни во что не верят, — согласился Дьякон. — Вот я и говорю — сатанинское отродье, прости, Господи, за поминание врага. А смолы у нас много!
— Да что ты заладил со своей смолой! Их ничто не берет. Они дружине очень помогают.
— Нашли помощничков! Ничто не берет, говоришь? Смолы-то горяченькой они не любят.