Временекрушение
Шрифт:
– У Кирюшки.
– У какого Кирюшки?
– Ну… Кирилл… Кирилл… – вспоминаю фамилию. Не помню. Не знаю. Я не бабка, чтобы все помнить, у меня даже кошелька нет слова складывать.
– Пойдемте… я покажу.
– Что?
– Ну… где живет… у него тоже штука такая… мы с ним… вместе…
– Пройдемте.
– Оглядываюсь на интер… не помню слово. Всё при всем, легально купил, документы есть, что не нравится…
– А сколько мне светит?
Садимся в машину. Почему ноги меня не слушаются.
– А вы сами как думаете?
– Ну… штраф…
– Какой штраф, окстись, мил человек, тут пожизненным пахнет…
Не понимаю. Что там было в этом телеке, который не телек, секретные разработки какие-то… ну а я-то тут при чём…
Здесь.
Поднимаемся на этаж, ну только посмей не оказаться дома, проскальзывают мимо нас по лестнице дедки, бабки, внучки, жучки, репки, боязливо косятся на нас…
Человек в форме жмет звонок, за дверью слышится чив, чив, чив, чив, чир-р-р-р…
Щёлкает замок.
Ну, только посмей не открыть, только посмей запрятать свой телек, сделает счас невинные глазоньки, а я чё, а я ничё, какой интернет… или как его… не знаю…
– День добрый, – человек в форме показывает корочки, – интерактив ваш посмотреть можно?
– А…
Кирюха не понимает. Вижу, не понимает, ещё бы, вломились вот так, а можно посмотреть, сейчас огрызнется, скажет – ваш, что ли… Ну давай, огрызнись, скажи, получишь лет двадцать за оскорбление полиции…
– А… п-пожалуйста…
– Он-то ещё раньше купил… у него уже года два…
Люди в форме кивают. Кирюха суетится, включает экран, а вы что смотреть хотите, а может, кофе сготовлю…
– Да нет, нет…
Человек в форме снова делает что-то с экраном. Что-то, что может делать только человек в форме. Смотрит, прокручивает увиденное, по годам, по датам, по дням, по неделям…
Перевожу дух. Земля потихоньку возвращается под ноги, еще не совсем, но почти. Мой девиз – четыре слова, тонешь сам, топи другого…
– Интересненько… и что, целыми днями, что ли, у экрана сидели?
– Да знаю я, глазам вредно…
Да я не про то… Нехило… Это вам госпремия светит, не меньше…
Это я узнал уже в камере. Что Кирюха получил госпремию, ну ещё не совсем, ну почти-почти-почти. А интересное видео будут запрещать. Повсеместно. Видно, и правда разработали что-то такое, чего не надо было разрабатывать… я одного не понимаю, почему ему премию, а мне нате вам… не-ет, похоже, и правда Кирюха меня подставил… посадил, блин, дед Репку…
Тур
Сегодня я собрался в тур.
То есть, конечно, еще не сегодня, еще со вчерашнего вечера сложил чемодан, зубную щетку, полотенце, а то вдруг в гостинице не будет, бельишко кое-какое кинул, солнечные очки, погоду вроде пасмурную обещали, да кто из знает, если они что обещают, выйдет с точностью до наоборот.
Утром встал в половине шестого. Мог бы проваляться в постели хоть до одиннадцати, ничего бы не изменилось. Но встал в половине шестого, все-таки круиз.
До шести стоял в коридоре, ждал такси. Ровно в шесть сел на кресло в коридоре, поехал. Высчитал время до аэропорта, сидеть надо было двадцать минут.
Через двадцать минут я пересел на другое кресло, это был зал ожидания. Еще через десять минут подошел к пустой барной стойке, поставил рядом чемодан. Вспомнил, что у меня в чемодане бутылка воды, а значит, надо было сдавать в багаж.
Потом я пересел на еще одно кресло, это был еще один зал ожидания, тот, который перед самой дверью на взлетную полосу. Без четверти семь началась регистрация, и я снова пошел к стойке. Больше несиженных кресел не оставалось, пришлось сесть в самолет на то же кресло, что и в такси.
Через полчаса в самолете я перебрался к стойке, заказал в автомате котлеты с макаронами, положил тарелку в картонную коробку, чтобы все было как в самолете. Я рассчитал время до Каира – четыре часа, – все это время нужно было сидеть и читать заранее припасенный журнал «На борту». В двух шагах от меня стояла полка с книгами, но я не мог взять ни одной, потому что не взял книгу в самолёт.
Я вышел из самолета и взял такси до отеля, то есть, побродил по коридору и пересел в другое кресло. Через полчаса я вытащил из кошелька еще две банкноты, отдал водителю, то есть просто положил на стол рядом с креслами.
В отель пришлось подняться по лестнице на второй этаж коридора. У меня был плохой отель, полотенца в нем не было. Утром мне пришлось вымыться холодной водой, потому что горячей воды в отеле по утрам не бывало. Еще я на ночь зашел в соседнюю пустую комнату и включил там телевизор – чуть слышно. Это не спалось туристам в соседнем номере.
Наутро я забрался в автобус, чтобы ехать в Каир – то есть, вышел в коридор и сел в кресло. Ближе к полудню до смерти хотелось есть, но я дотерпел до двух часов, до остановки в придорожном ресторанчике. Опять же еле удержался, чтобы не наброситься на еду, выстоял перед пустой стойкой три минуты – столько времени хватило, чтобы прошли семь человек передо мной.
Когда сел за стол обедать, некстати посмотрел на дозиметр, который показал, что снаружи убежища двести микрорентген.
Приют
Распахивается дверь.
Хочу сказать – какого черта вваливаешься без стука, стучать не научили. Ну так я научу. Не ору. Вижу, как вошедший прогибается под грузом чего-то, в чем с трудом признаю усыпальницу.
Вот… посмотрите, что там, может, живое что.
Он выходит так же быстро, даже не успеваю понять, кто именно заходил. Хаим бросается к усыпальнице, пытается открыть, не может, тянется за ножом, вонзает лезвие в узкую щель, бьет по рукоятке камнем.