Временно женаты
Шрифт:
Что?
— Так надо было сменить.
— В моей голове тебя слишком много. Места для замка в ней не осталось.
Я даже ущипнула себя, чтобы проверить, а не сплю ли я?
Если больно, значит не сплю.
Сглатываю, переваривая его слова.
— Хочешь сказать, это я виновата в том, что дверь не открывается?
Это нормально, что мои руки дрожат?
— Нет, Лера. Я не хочу, так сказать. — спокойно и четко говорит он.
— Тогда что? — прищуриваюсь. — Что я опять натворила? Ты из-за кафе так злишься?
— Только не надо думать, что я злюсь. Я всегда такой.
— Может и не злишься. Если честно, мне вообще кажется, что ты меня к Яну ревнуешь. Хоть я и знаю, что это полный бред.
32
Максим
Я мог открыть дверь.
Почти открыл, но потом передумал.
Честно говоря, мне просто не хотелось никуда идти.
Если спросить, зачем я привез нас сюда, то у меня не получится ответить на этот вопрос. Я смотрел на напряженную Леру, а потом посадил ее в машину и увез на свою территорию.
Не спрашивая, не предупреждая, гнал вперед, а когда понял, в какую сторону еду, не стал разворачиваться.
Ощущение, будто мною кто-то управляет, потому что сам я неспособен на такие идиотские поступки.
Вроде знаю, что ей домой нужно, и в курсе того, что уже завтра она сама сюда вернется. Всего-то надо подождать несколько часов, но нет. Я развожу руками и валю подальше от двери, давая понять, что выбивать ее не собираюсь.
Снова оборачиваюсь, смотрю на Леру и останавливаюсь.
Лучше бы не смотрел.
Уверен, тогда бы Лере в голову не пришла мысль, будто я ее к брату ревную.
На самом деле я больше удивлен не ее словами, а своей реакцией.
Посмотрел на девушку, вспомнил, как сжались кулаки, когда увидел сидящего и улыбающегося Яна рядом с ней, и до меня дошло: частично она права.
— Ты вроде как уходить собиралась. Передумала?
Лера скрещивает руки на груди и ухмыляясь отходит от двери.
— Это же моя квартира, — смелея, обходит меня стороной, усаживаясь на высокий стул.
Чувствую себя странно.
Будто совершил преступление и сейчас со мной будет разговаривать хороший полицейский. Или плохой. У моей новоиспеченной жены такой вид, словно она сама еще не решила, какую роль собралась играть.
Но то, что она хочет расколоть меня, очевидно.
— Ты отказалась от нее.
— Но это не мешает мне остаться и повторить свой вопрос: почему ты начинаешь злиться, стоит тебе только услышать имя брата?
— И ты думаешь, что я отвечу?
— Надеюсь на это, — пожимает плечами, передвигая вазу в центр стола. — Мне еще год с вами в одном котле вариться. Должна же я знать, почему на мне зло срывают?
— Не должна, — сквозь зубы отвечаю ей. —
Морально я готов к тому, что ваза прилетит мне в голову.
И Левицкой даже не придется пояснять, зачем она так сделала.
Сам знаю.
Лера ненавидит и бесится, когда ей приказывают, а я сейчас показал быку красную тряпку.
Я не в курсе, что со мной происходит, но мне, черт возьми, нравится ее реакция.
Лера прикусывает верхнюю губу, а ее зловещий взгляд говорит о том, что мысленно она уже снимает с меня скальп.
Извращенное удовольствие — смотреть на девушку, которая на тебя злится.
Жаль, что у меня всего лишь одна жизнь. Иначе можно было бы повторить.
— Моя мать горит желанием познакомиться с тобой, — начинаю я и на всякий случай отодвигаю от Леры тяжелую стекляшку. — Возможно, Ян собирается помочь ей в этом.
На самом деле я хотел сказать, что мне просто не нравится, когда кто-то трется около моей жены. Плевать, что она фиктивная. Никто не знает об этом.
Но не сказал.
— И? Моя бабушка тоже захочет тебя увидеть, когда узнает. В чем проблема? Я могу улыбаться и говорить ей, какого прекрасного сына она воспитала.
— Моя мать не такая, как твоя бабушка, Лер. Она скорее как Шамова. Только хуже, — спокойно объясняю, зная, что не вру. — И она в курсе того, что мы поженились.
— Оу.
В ее глазах испуг, и, признаться, мне это не понравилось.
— Не прыгает от счастья, да?
— Можно и так сказать.
Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга.
— И Ян с ней заодно?
— Возможно.
Я всегда ненавидел вранье. Всегда считал это признаком слабости. Какой бы ни была правда, она в любом случае лучше. Но после появления в моей жизни Левицкой все мои принципы летят к чертям. Сейчас я сам частично вру. И мою совесть успокаивает только тот факт, что у Яна язык длинный и он в любой момент может рассказать матери про фиктивный союз.
— Вот гад.
Что-то подпрыгивает во мне. И от этого хочется засмеяться.
Но вряд ли я могу даже усмехнуться.
— Если она узнает, что наш брак ненастоящий, то сразу же побежит к журналистам.
— Добро пожаловать в клуб нелюбимых детей.
Губы Леры растягиваются в натянутую улыбку.
Твою мать!
Идиот.
Взял и напомнил про ее родителей.
— А как выходить будем?
— Я разберусь с этим.
И я разбираюсь. Для приличия несколько раз толкаю дверь вперед и только потом открываю ее.
— Все-таки какой мне муж достался, — ошеломленно говорит Левицкая. — Если у меня кто-то спросит, за что я тебя полюбила, скажу, что за умение вскрывать замки.