Время Андропова

Петров Никита Васильевич

То есть в тот момент американские ракеты наземного базирования со своих позиций в Европе до территории СССР «не доставали», в то время как советские «накрывали» всю Европу и европейские столицы. И главная опасность — малое подлетное время у этого типа ракет — порядка 8–10 минут. В отличие от межконтинентальных баллистических ракет, каких-либо международных соглашений, ограничивающих производство и размещение ракет средней дальности, не существовало. Со стороны Кремля это был явный и провокативный вызов. Аналогичного класса вооружений у НАТО не было, альянс не мог ракетами наземного базирования «достать» Москву за считанные минуты. Во Франции ракет средней дальности наземного базирования было не больше двух десятков, и их радиус действия был несравним с «СС-20», в Великобритании были лишь ракеты морского базирования.

Летом 1979 года канцлер ФРГ Шмидт по пути из Бонна в Токио сделал остановку в Москве для обсуждения с Косыгиным проблемы ракет средней дальности. Беседа состоялась в аэропорту. Предложение канцлера было компромиссным

и заключалось в том, что СССР «раскроет карты» и не будет размещать ракет «СС-20» (в пересчете на ядерные боеголовки) больше, чем ранее имелось ракет «СС-4» и «СС-5» аналогичного класса [1776] . В этом случае можно будет снять напряженность и избежать решения НАТО о «довооружении». На заседании Политбюро Косыгин изложил предложения Шмидта. Корниенко выступил в поддержку, назвав это «реальным шансом найти приемлемый для нас компромисс». Но тут же резко высказался Устинов: «Ишь чего захотели, раскрой им наши планы, да еще скорректируй их! И кто даст гарантии, что они после этого откажутся от своих планов?» [1777] . Громыко на заседании отмолчался, но обеспокоился.

1776

Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Указ. соч. С. 43.

1777

Там же. С. 44.

В декабре 1979 года Совет НАТО принял решение о необходимости размещения в Европе американских ракет средней дальности «Першинг-2». Ответ НАТО на советское преимущество был серьезным. Новые «першинги» имели дальность 1700 километров и подлетное время до цели 8–10 минут. Срок поставки и установки ракет был определен на перспективу — 1983 год. Кремль не был готов отказаться от своих планов дальнейшего наращивания арсенала ракет средней дальности, но вынужден был маневрировать. Советскому руководству казалось, что намеченная НАТО дата еще далеко и можно успеть заронить сомнения в головы европейских лидеров и побудить их отказаться от американских ракет. По доверительному каналу направляли усыпляющие сообщения канцлеру ФРГ. О советских ракетах средней дальности Громыко высказывался в присущей ему манере — признавать и тут же опровергать самого себя: «Передайте Шмидту, что мы не станем использовать против немцев превосходства, которым не обладаем» [1778] .

1778

Кеворков В.Е. Тайный канал. С. 239.

Президент США Рональд Рейган сделал Москве вполне четкое предложение — «нулевое решение». То есть если СССР уберет из европейской части страны ракеты «СС-20», то не будет нужды американцам размещать свои ракеты «Першинг-2» в Европе. В Кремле предложение отвергли. С точки зрения министра иностранных дел Громыко, это выглядело бы уступкой со стороны СССР. Советские ракеты убираем, а взамен получаем пустоту. Не зря Громыко получил на Западе прозвище «мистер нет». Ему, как и другим его коллегам по Политбюро, казалось, что американский отказ размещать ракеты — это отсутствие действия. А еще и обидно: американцам-то отказ от размещения ракет не будет стоить ни цента, а Кремлю на передислокацию придется потратить средства. И тем не менее позиция советских лидеров была недальновидной и продиктованной упрямством.

Более того, в Кремле, похоже, уверовали в неизбежность размещения американских ракет и уповали только на антивоенные протесты западной общественности. Устинов полагал, что если у американского военно-промышленного комплекса «перед глазами замаячил шанс получить заказ на строительство нескольких сотен ракет», то «шанс этот упущен не будет» [1779] . Устинов опирался на свой жизненный опыт: «Наша оборонка, несомненно, отличается от американской. Но когда начинается дележ “бюджетного пирога”, они становятся очень похожи» [1780] . Примитивный марксистско-ленинский взгляд на политику, выражающую лишь экономические интересы правящих классов, сыграл негативную роль. Кремлевским лидерам казалось, будто политической воли Рейгана недостаточно, чтобы обуздать аппетиты американского ВПК, и все его предложения, включая «нулевое решение», — лишь эффектные декларации. Время показало, что в Кремле сильно ошибались.

1779

Кеворков В.Е. Тайный канал. С. 236.

1780

Там же.

Брежнев, между тем, проявил интерес и говорил об американском предложении с Вилли Брандтом летом 1981 года: «…за рюмкой крепкого напитка, который врачи ему уже давно запретили, между нами опять зашел разговор о ракетах. Брежнев хотел знать, как я себе представляю в действительности “нулевое решение”. Где он может встретиться с американцами, чтобы обсудить этот вопрос? Считаю ли я, что с этим президентом вообще можно

о чем-то договориться? За Рейгана замолвил словечко Борис Пономарев», он вспомнил, как во главе делегации Верховного Совета посетил Рейгана в Сакраменто, когда тот был еще губернатором Калифорнии, и его «открытость и скромность произвели на всех членов делегации хорошее впечатление» [1781] .

1781

Брандт В. Указ. соч. С. 363.

За обедом 30 июня 1981 года Брежнев в застольной речи заявил, что СССР готов «приостановить дислокацию своих ракет средней дальности в европейской части страны в тот день, когда начнутся переговоры по существу вопроса» [1782] . В ноябре 1981 года советско-американские переговоры по ракетам средней дальности начались в Женеве. Рейган 18 ноября официально сформулировал предложение о «нулевом варианте», которое легло в основу американской позиции на переговорах [1783] . Но переговоры шли довольно вяло. В Кремле определялись с аргументацией и нащупывали развязки. А пока суд да дело, неловко полемизировали: «Советские руководители не раз уже давали принципиальную оценку выдвигаемому Вашингтоном “нулевому варианту” как совершенно нереалистичному, который никак не назовешь серьезным предложением» [1784] .

1782

Там же.

1783

Быть или не быть новому витку гонки вооружений // Правда. 1982. 10 февраля.

1784

Там же.

В довершение ко всему, в начале марта 1982 года Брежнев сообщил Брандту, что он против «нулевого решения» [1785] . Вместе с тем в сентябре 1982 года Громыко намекнул госсекретарю США Шульцу, что Брежнев заинтересован во встрече с президентом Рейганом. В Вашингтоне ответили принципиальным согласием и ждали какие-нибудь позитивные знаки со стороны Москвы. Но продолжения не последовало, контакты Громыко с Шульцем «заглохли» [1786] . А спустя месяц Брежнев умер.

1785

Брандт В. Указ. соч. С. 364.

1786

Рейган Р. Жизнь по-американски. С. 553.

В 1982 году Кремль сделал ставку на активизацию антивоенного движения в западных странах: «В конце лета и осенью улицы американских и европейских городов все чаше и чаше заполнялись сторонниками ядерного замораживания. В это самое время, используя общественное настроение, советская сторона на переговорах в Женеве встала на дыбы против “нулевого варианта”, и, таким образом, американо-советские отношения фактически заморозились» [1787] . Рейган вспоминал: «И все же мне было интересно, как долго будет продолжаться воинственное настроение русских лидеров и сколько они еще смогут тратить огромные суммы на вооружение, в то время как не могут даже накормить собственный народ» [1788] .

1787

Там же.

1788

Там же.

Андропов, как и Громыко, оказался сторонником «жесткого курса». И в 1983 году пришлось принимать трудное решение, обусловленное всей предыдущей политикой СССР по наращиванию ядерного арсенала. Неуступчивость и нежелание трезво смотреть на вещи и заглянуть в будущее загнали Кремль в тупик. Вся надежда теперь была на сочетании политики запугивания и одновременно на активизацию антивоенного движения на Западе.

В каком-то смысле Андропов оставался заложником советского военно-промышленного комплекса. Он не смог «подняться» над заскорузлой парадигмой Устинова и Громыко о необходимости «повышать боевую мощь советской державы». Повышать даже тогда, когда в этом не было прямой необходимости в качестве ответной меры. И ведь при этом прекрасно понимал, насколько велико и разрушительно для советской экономики бремя военных расходов. Иногда Андропов мечтал: «Но если бы удалось снизить уровень вооружений и военных расходов с обеих сторон, приступить к разоружению, к чему мы активно стремимся, то это было бы великим благом для всех стран и народов» [1789] .

1789

Пленум ЦК КПСС, 14–15 июня 1983 г.: Стенографический отчет. М., 1983. С. 131.