Время бежать
Шрифт:
И вот надо же, не удалось мне выпихнуть его из своей жизни. Как дурной запах, который ползет за вами повсюду, как старая жвачка, приставшая к подметке, Жук скоро снова возник на моем горизонте. Короче говоря, мне было от него не отвязаться. Короче говоря, никуда мы друг от друга не делись.
В общем, в ту среду я маленечко отвлеклась. Засмотрелась на одного старого бомжа. Он подкатился ко мне минут на десять раньше, попросить денег, и я почему-то пошла за ним по Хай-стрит. Теперь он копался в мусорном бачке на другой стороне
— Как жизнь?
Я вся сосредоточилась на старом хрыче, так что поворачиваться не стала, просто сказала, будто бы мы расстались минут пять назад:
— Жук, какое сегодня число?
— Хрен его знает, кажется, двадцать пятое.
Старый хрыч выкопал что-то из бачка — половинку гамбургера в обертке. Быстренько осмотрелся, не претендует ли кто еще на его добычу, и на миг глаза наши встретились. И я снова увидела его число: 25112009.
Бомж сунул гамбургер под мышку, прижал локтем и побрел дальше. Я двинула следом.
— Ты это куда? — озадаченно спросил Жук.
— Куда хочу, туда и иду.
Он нагнал меня.
— А зачем?
Я остановилась, не спуская глаз со старикана, который пробирался сквозь толпу, и ответила совсем тихо:
— Хочу проследить за тем типом, стариком в свитере.
— Это еще зачем? Воровать по мелочи нам ни к чему, Джем. Деньги у меня есть. — Он похлопал себя по карману. — Если тебе чего надо, говори.
— Я не собираюсь его грабить, просто пошли за ним. Будто мы шпионы, — быстренько выдумала я, пытаясь превратить всё в игру.
На физиономии у Жука было написано: «Совсем с катушек съехала», однако он пожал плечами и сказал:
— Ну ладно.
Мы пошли. Немного ускорились, когда старикан впереди свернул за угол. Он теперь топал по боковой улочке, там было не так людно. Мы подобрались к нему метров на десять, тут он обернулся и приметил нас. Он знал: я видела, как он вытаскивает гамбургер из бачка. Испуганно, воровато отвернулся и почти бегом припустил дальше.
— Засекли нас, чел, — сказал Жук. — Что будем делать?
Мне просто хотелось посмотреть, что с ним будет дальше, я совсем не собиралась пугать этого доходягу, в его последний-то день.
— Давай немного отстанем. Он, похоже, целит в парк. Проводим его до туда — и хватит. Курнуть хочешь?
Мы закурили и вразвалку пошли в сторону парка. В дальнем конце улицы все поспешал куда-то наш дедок. Он дошел до пересечения с широкой улицей — парк находился на другой стороне. Пошарил под мышкой — да, гамбургер на месте, потом оглянулся через плечо. Мы были довольно далеко, но видеть он нас видел и явно встревожился. Я как раз собиралась сказать Жуку: ладно, валим отсюда, но тут старикан, продолжая пялиться через плечо, шагнул на мостовую.
Машина ударила его с глухим и страшным звуком. Он распластался по капоту, потом взлетел в воздух. Это напоминало телевизионную рекламу про соблюдение правил дорожного движения, только там-то снимают манекены — да? А тут все было на самом деле — настоящее тело, отчаянно дрыгающиеся руки и ноги, голова, дернувшаяся вперед, потом назад, удар об землю.
На несколько секунд мы застыли. Послышались крики, вокруг начали собираться люди. Жук бросился в ту сторону.
— Пошли, посмотрим, как он там.
Я не двинулась с места. Я не хотела больше ничего видеть. Если он еще жив, то скоро умрет. Не позднее полуночи. Сегодня — его день. С этим ничего не поделаешь.
Жук уже добежал до конца улицы и тянул шею, пытаясь заглянуть через чужие головы. Я подошла тоже. Рядом со мной кричала женщина — визгливо, непрестанно. Подруга увела ее. Порой мне удавалось разглядеть тело. Груда поношенных разномастных тряпок и что-то внутри. Не кто-то — уже не кто-то. Этот кто-то ушел. Ушел туда, куда уходят все, где теперь моя мама. На небо? Если говорить про мою маму, так уж скорее в ад. Или никуда. Уходят — и всё.
Я потянула Жука за руку:
— Пошли.
Он выбрался из толпы, и мы зашагали к его дому. Жучила примолк, только иногда тряс головой:
— Это мы его напугали, чел. Он с перепугу.
— Знаю, — сказала я тихо. Он произнес вслух то, что крутилось у меня в голове: это мы виноваты. Это из-за меня он выскочил на дорогу. Не будь тут меня, он сидел бы сейчас в парке и жрал бы этот паршивый гамбургер. Может, от него бы и загнулся — подавился бы куском булки с котлетой. Или у него бы случился инфаркт. И тут вылезла мысль, которую я вечно гнала, а она все возвращалась: может быть, ему и не предназначалось сегодня умереть. Может, он умер, потому что встретил меня.
Я и не заметила, как мы пришли к Жуку домой. У калитки я остановилась.
— Я, пожалуй, пойду к Карен, — сказала я. Мне нужно было побыть одной, переварить все это.
— Не, чел, давай-ка зайди. После такого, знаешь, не сидят в одиночестве.
Была у меня и другая причина не заходить. Эти ореховые глаза, которые видят всю мою подноготную.
Ну еще бы: Вэл сидела на кухне, на своей табуретке. Жук нагнулся и поцеловал ее.
— Чего-то ты сегодня рано вернулся, — сказала она, глянув на кухонные часы.
— Что? Половина второго. Баб, ты же знаешь, что меня временно выгнали из школы. Совсем крыша поехала? А у Джем… свободный график. — Он осклабился, Вэл улыбнулась в ответ. Видно, поняла что к чему.
— Может, посидите дома, почитаете маленько? — Она перевела взгляд на меня: прямой, всевидящий, не спрячешься.
— Дай сперва очухаться. Тут при нас одного старикашку сбила машина.
Вэл опустила сигарету.
— Он жив?
— Не, насмерть. Откинул копыта прямо на дороге, там, возле парка. Мы всё видели.