Время «Ч»
Шрифт:
– Вот здесь стояла гаишная машина, – облизнув сухие губы, сказал Жердев. – В «кармане», вот тут, – он показал рукой, – дежурила еще одна ментовская машина… оттуда вышел тот самый ментяра, который стрелял в Черкесова! А вот здесь, да, кажись здесь, стоял наш джипешник.
– Оп-па! – сказал Серый, присаживаясь на корточки. – Секи фишку, братела! Видишь, слабая линия осталась… мелом, наверное, чертили?!
Ромчик, встав рядом с ним, увидел тонкую, уже едва различимую на мокром асфальте бледную линию… через секунду он понял – и вспомнил, – что именно здесь лежало тело, ну а эта слабая, пресекающаяся меловая линия… наверное, менты или их эксперты обвели мелом место, где лежал труп…
Еще они там обнаружили обрывок ленты с предупредительной надписью – он болтался, затянутый в узел, на одном из придорожных деревьев, – которой обычно ограничивают доступ сторонних лиц туда, где работает оперативно-следственная бригада.
– Да, братела… теперь я вижу, что не врешь мне… – задумчиво сказал бригадир. – Вот что. Тут всего в семи километрах ихний райцентр! Я так мыслю, что это местная ментовка сработала! Пока ты дрых, братишка, я кое с кем переговорил – вокзальные жучки не токо по городу, но и в области разные полезные связи имеют! Та-ак… вон впереди автобусная остановка! Давай-ка подъедем на чем-нибудь, не пехом же нам туда грести?!
Вскоре высадились на автовокзале подмосковного города Н. Серый, наказав братишке дожидаться его на перроне, перебежал дорогу и скрылся среди ларьков и павильонов местного рынка… Вернулся он минут через сорок, держа под мышкой какой-то пакет. Открыл пластиковую поллитровую бутылку минералки, отпил, затем протянул младшему товарищу.
– Ну чё, Серый? – взяв у него воду, спросил Ромчик. – Чё-нить узнал?
Серый положил пакет на лавку, закурил, зыркнул глазами по сторонам, не подслушивает ли кто, затем, перейдя на полушепот, сказал:
– Я тут перекинулся словцом с одним местным парнем, есть у нас общий знакомый… Ну так вот: парень этот рассказал, что по городу прошел слух, что местные легавые уконтрапупили какого-то крутого, что была какая-то перестрелка на Егорьевке, и было это аккурат в прошлое воскресенье!..
– Это все, чё ты узнал?
– А что, разве мало? Парень этот более ничего не знает… он же не ментяра, в натуре?!
– А если в местную ментовку обратиться? – ляпнул Ромчик.
– Ты чё, парень, с дуба упал? – Бригадир бросил на него удивленный взгляд. – Хочешь, чтобы тебя легавые замели? Не-е, по этому вопросу нам туда не стоит обращаться… стремно! Местный мне тут дал наводку на одного хмыря… Запомни, братишка: прямой путь не всегда самый короткий и безопасный…
Районная больница находилась в двух кварталах от автостанции, но Серого, как вскоре выяснилось, интересовало не само это учреждение, а городской морг, расположенный чуть на отшибе от этого больничного комплекса.
Они легко перемахнули через невысокую ограду; дорожка привела их к гаражным боксам, рядом с которыми обнаружилось небольшое приземистое строение, смахивающее на чуток вросший в землю серый бетонный бункер. Серый безбоязненно подошел к обшитой жестью двери, дернул за металлическое кольцо – заперто изнутри. Утопил пальцем кнопку звонка… затем, для верности, принялся барабанить кулаком в гулкую дверь.
Спустя минуту или даже две послышался наконец лязг отпираемого запора. Из приоткрывшейся двери выглянул какой-то довольно мятый, несуразный гражданин: грязно-серый халат с оборванным карманом, надетый поверх фуфайки, на голове нелепый вязаный берет, лицо синюшного цвета, малость небрит, изо рта шибает могучим запахом перегара.
– Ты, чё ли, санитар Николай? – осклабившись, спросил Серый.
– Hу, – уставившись на него не совсем тверёзым взглядом, сказал работник морга. – Я. И-ик! Чё надо?!
– Тебе привет от… – Серый назвал имя местного парня, который дал ему эту наводку. – Послушай, Николай… а ты здесь один или еще кто есть?
– Пятеро. И-ик! В с-смысле – все мертвяки. А чё?
– Я хотел бы с тобой поговорить. Тут одного… гм… парня ищем… Обходим вот все больнички и морги, пропал человек – врубаешься?
– И-ик! Не. Не-не! Вы чё, х-хлопцы? Идите в б-больницу, в эту… в информа… и-ик!.. цию обратитесь!
Санитар хотел закрыть дверь, но Серый успел поставить в проем ногу. Потом он сделал две вещи: жестом фокусника достал из кармана сотенную купюру – рублевую, естественно, – а потом еще и пакет предъявил, внутри которого что-то вкусно звякнуло.
– З-заходите, вьюноши! – Санитар, заметно оживившись, цапнул из рук Серого купюру, а затем, чуть посторонившись, попытался изобразить жест, которым гостеприимные хозяева приглашают к себе в дом дорогих гостей. – И-ик! Не б-боитесь м-мертвяков-то?
– А чё их бояться? – зажимая с непривычки нос, сказал Серый. – Ну и запашок. Живых надо бояться, дядя, а мертвых… хрена ли они уже могут сделать?!
Санитар, которого изрядно покачивало, предъявил «вьюношам» свою печальную номенклатуру: три трупа поместились на столах, еще два, прикрытые клеенкой, лежали прямо на кафельном полу. Две пожилые бабушки, скончавшиеся в больнице, – родственники, если они и были, не очень торопились забрать их отсюда и по-человечески захоронить – отпали, по понятной причине, сразу. Мальчонка лет десяти, угодивший пару дней назад под колеса грузовика, – наверное, из беспризорников – и пожилой дядечка с проломленным черепом тоже не привлекли внимания юных визитеров. Что касается пятого, то им оказался мужчина довольно грузной комплекции, от которого заметно «припахивало» – про него Николай рассказал, что это – утопленник, что он здесь уже почти две недели и тело опознать никому не удалось…
Ромчик, как ни странно, сразу ощутил некое облегчение. Ему опять пришла в голову мысль, что – очень даже может быть – Черкесов жив и что не все так страшно, как это ему представлялось все последние дни, начиная с воскресенья.
Серый тем временем повел себя довольно странно (для Ромчика, но не в глазах санитара, который уже успел выставить на единственный пустовавший стол три стакана, предварительно постелив развернутую газету). Он выставил на стол две бутылки пива, поллитровку водки, разложил нарезанную кружочками «Любительскую» и порезанный ломтями хлеб. Откупорил пиво, передал бутылку жадно следящему за ним работнику морга – тот, запрокинув голову и двигая острым кадыком, сразу влил в себя изрядную порцию живительной жидкости.
– Малой не пьет, рано ему еще бухать! – солидно, почти басом, промолвил Серый. – А мы с тобой, Николай, накатим по маленькой, за знакомство, так сказать!
Он набулькал водки в стаканы и передал тот, в котором было налито больше, санитару.
– Будьте з-здоровы… и-ик!
Серый лишь пригубил из своего стакана, который он предварительно протер носовым платком, а санитар опрокинул в себя дозу целиком…
– Ты, Николай, наверное, тут у вас все знаешь: кто у вас здесь помер, от чего, короче, в курсе этих вот дел, – вновь наклоняя горлышко над его стаканом, сказал Серый. – Ты же спец в этих вопросах, так?