Время «Ч»
Шрифт:
– Э-э… сказал, да, – сдвинувшись в угол салона, произнес Руслан (он заметил кровь на лапах и загривке овчарки, которая занимала другую половину сиденья… хотел спросить, что бы это могло означать, но, наткнувшись на его жесткий, тяжелый взгляд, решил вообще не затрагивать эту тему). – Владимир, я хотел… да… с та-абой погова-арить адын на адын!
– Брось! Откуда у тебя вдруг взялся этот дурацкий акцент?! Расслабься, Руслан! Оружие?
– Э-э-э… в смысле?
– Имеешь при себе ствол?
– Н-нет…
– Хорошо, а то наш песик нервничает, когда видит какого-нибудь человека с ружьем, он у нас чисто пацифист. Ну вот. Ага! Я же тебя с подругой не познакомил?!
Он сначала подмигнул Руслану, затем, покосившись на Измайлову, которая целиком, казалось, сконцентрировала внимание на вождении, сказал:
– А зачем? Сам знаешь, женщина – это не человек, вроде домашнего животного. Она у меня – глухонемая. И еще – слепая. В том смысле, что дорогу видит, а тебя – нет. Да, вот так: в упор тебя не видит, не слышит и поэтому никогда и никому ни о чем рассказать не может и не сможет в будущем! Все! – отрезал Мокрушин. – Шутки в сторону, Руслан. Итак, я тебя внимательно слушаю.
Руслан, владелец популярного в столице казино, выждав приличествующую случаю паузу, сказал:
– Ты же обещал мне, Владимир, что не будешь поднимать вопрос о «крышевании»? Ты сказал мне вчера, что мой московский бизнес тебя не интересует, что тебе… э-э-э… нужно что-то совсем другое…
– Ну?
– Тогда зачем же так вот…
– Как?
– Зачем все это: обыски в моих офисах, двоих людей у меня забрали и увезли. Это же мои дальние родственники, за которых я ручаюсь, да?
– Увезли, говоришь?
– Ну да! В наручниках, как бандитов! А у них регистрация, да? Все по закону… И документы зачем забирать, я не понимаю?
– Документы, говоришь? – напустив на себя глубокомысленный вид, переспросил Мокрушин (сам он еще толком не врубился, кто именно «наехал» на Руслана, но с ходу решил воспользоваться ситуацией и как-то дополнительно ее обыграть, чтобы еще сильнее нажать на вайнаха). – Ну а что ж ты, Руслан, на стрелку не приехал? Или не позвонил мне на крайняк?
– Шутишь, Владимир? – угрюмо сказал чеченец. – У меня даже в доме обыск был. Выемку делали, все лицензии забрали!
– Бедна сакля моя, – поцокал языком Мокрушин.
– Как я мог тебе позвонить, если мне не давали? Вот только час назад от меня ушли прокурорские и те «маски», что были с ними.
«Крайне сомнительно, чтобы это Юрьич к вайнаху наших людей послал, – подумал Рейндж. – Уж меня-то он поставил бы в известность, даже если бы и решил заслать группу товарищей к этому влиятельному московскому чеченцу…»
– Твои проблемы мне понятны, Руслан, – напустив на себя важный и несколько задумчивый вид, сказал Рейндж. – Дальнейшее будет зависеть от того, что ты мне сейчас расскажешь.
В кармане у Мокрушина работал включенный на запись цифровой диктофон «Sony». Он нисколько не сомневался, что и Измайлова не преминула врубить свой портативный агрегат, который находится у нее – случайно подсмотрел – в небольшой дамской сумочке, вместе с косметичкой и прочими полезными для молодой женщины мелочами…
– Владимир, мы можем говорить откровенно? – переспросил Руслан. – Э-э-э, я не хотел бы, чтобы все, сказанное между нами, потом где-нибудь всплыло!
– Конечно, Руслан, мы же партнеры! Говори спокойно, никто тебя не пишет. – Рейндж соврал не моргнув глазом. – Ну?! Что ты узнал про курчалоевского амира? Только давай в темпе, у меня сегодня хлопот полон рот!
– Мало времени ты мне дал. Узнал, да, но не ручаюсь, что все, о чем говорят, – чистая правда…
– Ближе к телу!
– У нас в Чечне говорят: «Лес без шакалов не бывает»… Пришел Хаттаб и привел с собой ваххабитов! Потекли деньги, открыли школы, стали готовить к джихаду.
– Лагеря под Сержень-Юртом?
– Да. В девяносто седьмом, ну и до той поры, пока опять не вошли федералы, там готовили, как у вас говорят, кадры.
– При чем тут Ахмед Исмаилов?
– Есть информация, что он был там одним из инструкторов. Сам он не чеченец… По одним сведениям, он родом из Махачкалы, по другим – выходец из Карачаево-Черкесии…
– Как он тогда смог набрать такой авторитет в ваших краях?
– В конце девяностых он породнился с Алимханом Исмаиловым, бригадным генералом…
– Ныне покойным.
– …взял за себя его младшую сестру. Ну а Исмаиловы – а он, по слухам, сразу взял эту вот фамилию, – самый авторитетный тейп на юго-востоке Ичкерии, наряду с Ведено и Беной…
– У вас там вообще-то каждый четвертый – Исмаилов… Ладно, примем пока твою версию на веру, тем более что наши сведения в целом совпадают. Скажи-ка, Руслан, что вы знаете о боестолкновениях, которые имели место около двадцатого октября сего года в районе Курчалоя и Центороя?!
– Говорят, что амир потерял там каких-то важных для себя людей!
– Что?!! – Рейндж почувствовал, как у него что-то оборвалось в груди. – Выкладывай детали!
– Да мне известно не так уж много, – пожевав губами, сказал Руслан. – Какие-то его люди или же те, кого к нему послали спонсоры, попали там в засаду, как раз где-то около той даты, которую ты назвал. Убили людей, спалили транспорт. По слухам, в джипе «Чероки» перевозили довольно большую сумму…
«Четверть «лимона» долларов, – подумал Рейндж. – Не так уж много, хотя особисты проверяют версию, что там был «лимон».
– …более двух миллионов долларов США!
– Че-его?! – удивился Мокрушин. – А мне из другого источника сообщили, что там была изъята гораздо, гораздо более скромная сумма.
– Меня там не было, Владимир. Я говорю о том, о чем слышал, да? Прошел слух, что почти вся наличка сгорела вместе с «Чероки», деньги были спрятаны в тайниках, ну, в любом джипе, если разобрать дверцы и кузов и сделать еще тайник в топливном баке, можно крупные суммы перевозить, хотя лично я, да и мои люди такими вот делами не промышляют. Сам понимаешь, если бы не эта засада, то ничего и не было бы известно, да? А так, я уже сказал, пошли разборки… поползли слухи: у курчалоевских их общак взяли – так говорят одни. Другие, кому можно больше доверять, поговаривают, что Ахмед Исмаилов потерял и деньги, и партию наркоты, которую везли для его бойцов. Что он потерял там какого-то важного для себя человека, из-за этого он метался, как раненый тигр, хотя его пытались обложить и кадыровцы, и ваши, федералы… Ну вот, а последние недели две, а может, и поболее, о нем вообще ничего не слышно. Часть его людей, поговаривают, вернулась в села на зимовку, будут пытаться легализоваться. Остальные же, те, кто составляет его ближний круг, куда-то растворились: то ли перебрались в Дагестан, то ли вернулись по домам и влились в другие, родственные им джамааты.