Время человека
Шрифт:
– Представьте себе, - она немного смутилась, но тут же взяла себя в руки, - это целиком зависит от мужа. Я не так уж для него недоступна.
– Извините меня, миссис Вестермарк.
Она погасила свет и легла в кровать Питера. Конечно, она желала близости с мужем. Очень желала. Теперь она могла себе в этом признаться. Все эти долгие месяцы, пока он был на Марсе, она даже запрещала себе думать об этом. Она занимала себя детьми, каталась на машине по окрестностям, готовила статьи для женских журналов и давала интервью телекомпаниям. Так продолжалось
Потом поползли слухи, что связь с кораблем утеряна. От нее тщательно скрывали этот факт, хотя вскоре это перестало быть секретом: одна из газет сообщила сенсационную новость о том, что все девять человек команды сошли с ума. В результате корабль проскочил точку снижения и упал в Атлантический океан. Первая мысль, пришедшая ей тогда в голову: Джек никогда больше не будет лежать рядом. От этой мысли она чуть не умерла. Но его спасли - единственного из всей команды. Она пыталась представить, какой будет их любовь теперь. Джек испытает все еще до того, как она почувствует его близость. Нет, невозможно! Хотя, конечно, возможно, если они сначала все хорошо продумают. А потом она всего лишь вытянется на кровати...
Она привстала с постели, замерла на несколько секунд, вскочила и открыла окно. Ей показалось, что она задыхается.
Следующие два дня прошли спокойно, без особых событий. Теперь все они осторожно открывали двери и держались левой стороны, чтобы не столкнуться друг с другом. Прежде чем войти в ванную, каждый должен был постучать условленным стуком. Все сошлись на том, что не стоит задавать вопросов Джеку, если это не вызвано крайней необходимостью. Гуляли порознь. Словом, вскоре каждый из них научился не пересекаться с жизнью другого.
– Не так уж это и сложно, если придерживаться определенных правил, сказала миссис Вестермарк-старшая, обращаясь к Жанет.
– А бедный Джек так терпелив...
– Иногда мне даже кажется, что ему все это нравится.
– Ну что ты, милая, как это может нравиться? Такое несчастье!
– Мама, вы хоть понимаете, как мы все здесь существуем? Это так ужасно! Я даже говорить об этом не смею.
– Брось ты эти глупые мысли. До сих пор ты была такой мужественной, и теперь не время расстраиваться, раз уж дела пошли на поправку. Если тебя что-то тревожит, ты должна рассказать Клему. Его для этого к нам и приставили.
Она выглянула в окно и увидела Джека, который гулял в саду. Тот взглянул вверх, улыбнулся, что-то сказал самому себе, вытянул вперед руку, потом опустил ее и с той же самой улыбкой на лице подошел к скамейке на лужайке, присев на краешек. Тронутая этим зрелищем, Жанет кинулась вниз.
На полпути она внезапно остановилась, осознав, что уже наперед знает последовательность своих действий, потому что Джек только что продемонстрировал свой ответ на них. Она выйдет на лужайку, окликнет его и пойдет ему навстречу. Потом они вместе подойдут к скамейке и сядут подальше друг от друга.
Она отметила, что здесь есть явное противоречие. С одной стороны, если судить по реакции Джека, она все это уже проделала. С другой стороны, она только собирается это сделать. А если не сделает? Ну, например, вернется сейчас в Ломи пообщается со свекровью? В этом случае Джек как последний дурак останется на лужайке наедине со своими фантазиями, которым не суждено сбыться. Пусть Стэкпоул увидит это. Тогда им придется пересмотреть свою теорию, согласно которой Джек живет впереди времени, и заняться чем-нибудь более естественным - скажем, лечить его от галлюцинаций.
Но все действия Джека свидетельствовали, что она должна подойти к нему. Не сделать это - безрассудство. Безрассудство? Не то слово. Она чувствовала, что ее неумолимо влечет на улицу. Она просто обязана подчиниться законам Космоса. Вне этих законов только Джек, потому что на Марсе он попал под действие других, никому пока на Земле не известных норм и правил. Несомненно, они обнаружили нечто очень важное - такое, чего невозможно было ожидать или предвидеть. А она пошла наперекор... Нет, еще можно успеть.
Она выбежала на лужайку, окликнула Джека и повторила все проигранные только что движения, сев в итоге на скамейку. Только сам Джек в этой сцене не участвовал, потому что был уже впереди событий.
– Не огорчайся, Жанет, - промолвил он.
– Все могло быть гораздо хуже.
– Что?
– спросила она удивленно и тут же получила ответ:
– Нас могли бы разделять и сутки. А 3,3077 минуты позволяют нам, по крайней мере, хоть как-то общаться.
– Занятно, как философски ты к этому относишься, - парировала она и тут же решила, что ее ирония была совершенно неуместна.
– Наверное, нам нужно поговорить?
– Джек, я давно уже хочу с тобой поговорить, но никак не могу поймать тебя одного.
Высокие буковые деревья, замыкавшие сад с севера, были так спокойны, что она невольно подумала: "Он видит их сейчас точно такими же, как и я".
Он посмотрел на часы, обнажив тонкое запястье. Джек выглядел еще более больным, чем в тот день, когда его забирали из клиники.
– Я понимаю, дорогая, как тебе тяжело. Мы изолированы друг от друга из-за этого дурацкого смещения во времени, но я, по крайней мере, утешаю себя тем, что испытываю на себе действие необычного и важного для науки феномена, в то время как ты...
– Я?
– Я хотел сказать, что ты по-прежнему живешь в привычном для человека мире, и все происходящее для тебя необычно и тягостно.
Жанет хотела что-то ответить, но остановилась на полуслове, потому что Джек раздраженно поднял палец и сказал:
– Пожалуйста, следи за часами, иначе мы всегда будем говорить о разных вещах. И вообще, дорогая, почему ты не записываешь, что и в какое время мы говорим, как советовал Клем? И постарайся излагать свои мысли коротко и сжато.
– Ну... Я всего лишь хотела... мы не можем вести себя как на официальном приеме. Я хочу знать твои чувства, твои мысля, я хочу помочь тебе снова жить нормальной жизнью.