Время Черной Луны
Шрифт:
Давай тщательно проанализируем сложившуюся ситуацию.. Все, что с нами случилось – не совпадения. Это как части мозаики. Нам необходимо собрать их вместе и сложить – чтоб понять. Иначе... Иначе... – она хлюпнула носом, хотя на улице было достаточно тепло, – иначе нас убьют и мы не поймем даже – за что! Понимаешь – почти выкрикнула она – Убьют!!
Багряная нить
Бывший сержант госбезопасности, а ныне – фамильяр старшего московского вампира и неформального главы вампиров России и ближайших окрестностей, сидела в баре, пила «Нарзан», и размышляла – ведь она может себе позволить отдохнуть…
Искандер отыскал для неё лучшего специалиста из тех, что находились сейчас в Москве, и это не могло не радовать. Самое большее через несколько часов, Повелитель Стай будет в их руках – иначе и быть не может. А тогда – тогда уж её владыка разберется – что делать!
В любом случае – чертовым волколакам будет не до смеху!
…Гуменнник Анна Богдановна, которой скоро исполнялось сто двенадцать лет, оборотней очень не любила.
Причем не любила двояко – и как вампир, и как работник правопорядка.
Второе требует пояснения.
И вампиры и оборотни давно уже почти не вмешиваются в дела рода людского.
Но как-то так получилось, что среди вампиров всегда было немало сотрудников тайной полиции – носи они хоть голубой мундир царского жандарма, хоть защитную гимнастерку с васильковыми петлицами НКГБ, хоть нынешние дорогие костюмы разнообразных «служб» и «агентств».
Причины были вполне уважительные – с одной стороны, существам, вынужденным время от времени менять паспорта и метрики, скрывая свой возраст, был жизненно важен свободный доступ ко всяким архивам, базам данных и бланкам документов. С другой – если тебе лет двести, и за твоей спиной долгий опыт службы и всяких секретных операций – не захочешь, а поневоле карьеру сделаешь.
Оборотни же к властям относились без уважения, в милицию и полицию шли весьма редко, в войнах, правда, участвовали, но видимо лишь потому, что из всех пороков больше всего презирали трусость, и дезертировать считали ниже своего достоинства. И вообще были почти органически неспособны к соблюдению дисциплины и порядка за пределами своей Стаи. Поэтому их было немало среди революционеров – причем не солидных борцов за власть, а именно среди тех, кто дрался ради драки и «ниспровержения основ». Достаточно сказать, что среди боевиков «Народной Воли», замочивших деда последнего царя, было не меньше двух гару…
Но вот среди коллег Анны – их не было – ведь шпионство и подглядывание волколаки не переносили на дух. А стало быть она, Гуменник А. Бэ. для них враг вдвойне. И как экс-чекист, и как приобщеннаяк Ночному Народу. Ибо несмотря ни на что – гару были почти людьми. Что же до Неспящих…
Как знала Анна, были среди решившихся на Приобщение те немногие, кто сделал это из желания помочь людям – например чтобы проникнув в ряды бессмертных кровопийц, выведать все секреты а потом раскрыть их миру, разоблачив и погубив древнего врага рода человеческого. Но куда больше было среди них тех, кто рассчитывал обретя мощь и способности вампира, обратить их на пользу миру или своей стране.
Тщетная надежда – ибо хотя вампирам – даже Древним – как говорится, «ничто человеческое не чуждо», но точно также верно то, что они – не люди. Точнее будет сказать не-люди. Но чтобы это понять надо было стать вампиром – и пожить жизнью не-мертвого… Но даже поняв это и очень захотев – никогда Неспящий не объяснил бы человеку – что это значит – быть не-мертвым.
…Иногда она вспоминала себя в те времена когда еще была человеком. Почему – то не годы службы в ОГПУ, когда одно её слово заставляло вздрагивать обычных людей, когда она разоблачала врагов настоящих или…или создавала выдуманных – потому что «так было надо».
И не детство в сельце под Черниговом, там где маленькая Ганночка познавала казавшийся таким добрым и солнечным мир – мир почти не оскверненный еще бензиновым чадом и не загаженный радионуклидами – и что куда важнее – не залитый злом и кровью двух мировых войн.
И даже не те самые, как ей тогда казалось, счастливые дни, когда рядом был любимый человек, а дома в колыбельке посапывал маленький сын – самое чудесное и обожаемое в мире существо…
Нет – ярче всего помнились другие годы – жестокие железные времена, когда вокруг рушился мир – в ярости и огне. Точно также как рушиться сейчас этот – но не издыхая как съеденный заживо болезнью сгнивший дуб – когда-то могучий а теперь трухлявый и изъеденный червями и древоточцами. Нет – как вздыбленный полный сил дракон, в своей агонии расправлявший огненные крылья над дымными горизонтами и рождавший из смерти жизнь…
Вспоминала себя – юную, полную сил и жажды жить девчонку, оставившую позади весь едва не поглотивший её кошмар и отчаяние… Как в цепях таких же что-то яростно орущих людей она наступала на врага, передергивая затвор посылала пули в безликие силуэты на другой стороне, или поливала пулеметным огнем идущих в «психическую» дроздовцев – те, даже падая не выпускали из презрительно сжатых губ папироску…
«Аня, люби людей!» – сказал ей на прощание умирая комиссар её отряда – тот, благодаря кому она осталась жить на этом свете…
И она и в самом деле честно пыталась следовать его завету…
Уже приобщившисьона иногда думала – что бы ответила ему сейчас? Ответ пришел сам, хотя и не сразу. Любить людей? А за что их любить-то? И кого?
Может быть атамана Струка, который увез её из родного села, прямо со свадьбы, пристрелив походя жениха, а потом таскал с собой в обозе – в гареме таких же испуганных и замордованных баб? А нахлеставшись самогона бил её смертным боем – ни за что, просто так; да еще случалось, отдавал на потеху какому-то из своих прихвостней… Вот этого – любить?
А может того подполковника–настоящего князя между прочим, к которому её под видом молодой купеческой вдовушки внедрило крымское подполье: чтобы выкрасть документы чонгарских укреплений?
Днем он клялся в любви до гроба, а по ночам проделывал с ней такое, от чего отказалась бы и тогдашняя проститутка… И каждое утро, когда он брился перед старым трюмо, Анна всякий раз раздумывала – перерезать этой бритвой горло ему – или все таки себе?
А вот теперь она делает всё это по доброй воле и получая немалое удовольствие…