Время черной луны

Корсакова Татьяна Викторовна

Воспоминание о больничном маньяке в мгновение ока уничтожило с утра взращиваемый и старательно оберегаемый росток оптимизма. Слишком уж много всего свалилось на ее бедную голову, неправильного, иррационального, жуткого. Нет, пожалуй, пограничные состояния – это не ее история. Пожалуй, надо взять книжку посерьезнее…

* * *

Барабан был плох, барабанщик – бог.Ну а ты была вся лучу под стать.Так легка, что могла ты на барабане танцевать.Когда пляшешь ты, всюду звон такой.И

с ума сошел барабан большой…

Назойливый мотивчик старинной песни гвоздем засел в мозгу и, отбивая чечетку в Монголовой черепушке, не давал сосредоточиться на работе. А перед глазами так и стояли отпечатки двух женских ладоней на медово-желтом древесном спиле.

Что это было? Способ психологического давления на свидетеля?! Так какой из него, на хрен, свидетель! Что он видел-то? Да практически ничего. Подумаешь, девчонка на его глазах восстала из мертвых. Так данному феномену всегда можно найти научное обоснование: клиническая смерть и прочая медицинская ерунда. А больше ничего интересного – ни сияющих глаз, ни дикой пляски с барабаном наперевес.

Стоп… А ведь кое-что было. Что-то, пусть косвенно, но подтверждающее слова тинейджеров. Девчонка же и ему продемонстрировала свои музыкальные способности – она ж у него на кухне такой там – тара– рам устроила, пальчиками на столе выбила ритм сложности невероятной. Легко и очень профессионально…

Профессионально! Вот ключевое слово! То, что ему жить не давало! Это, а еще мучительное ощущение дежавю.

Фигурка мальчишеская, волосенки белые, пальчики длинные, там-тара-рам профессиональный…

Сними с нее маргинальные одежки, умой, причеши, одень, как девочку из американского колледжа, посади за барабанную установку – и что получится?..

А получится солистка этногруппы «Тотем» собственной персоной! Девица, перед мастерством которой сам Влад Ворон готов колени преклонить. А Ворон абы перед кем расшаркиваться не станет, потому как сам уже ни дать ни взять живая легенда, и последний диск его «Фаренгейта» еще месяц назад стал платиновым, а это в условиях российского рынка о многом говорит. Вот, значит, почему девчонкино лицо едва ли не с первого взгляда показалось Монголу знакомым. Не подвела память! Интуиция и здравый смысл подвели, а память не сплоховала, выдала-таки необходимую информацию, хоть и с опозданием. Ну да не беда! Сейчас, когда он знает, кого нужно искать, проблем с возвращением паспорта не возникнет.

Нет, но какова стерва-то! С виду девочка-припевочка. Перкуссия, ксилофон, колокольчики – консерваторское образование. А на поверку убийца-психопатка, с коленками голыми, глазюками светящимися и ладошками огненными. Да еще и документы ворует, мать ее…

Факт злонамеренного умыкновения паспорта злил Монгола гораздо сильнее, чем остальные, куда более страшные девчонкины прегрешения. С ними пусть агент Малдер разбирается, а ему бы документики вернуть, ну и воровку, ясное дело, примерно наказать. Возможно – нет, даже наверняка! – он проявит гражданскую сознательность и сдаст эту Огневушку-поскакушку в милицию, но только после наказания. И плевать на то, что у нее глаза красным светятся и ладони нагреваются до ста пятидесяти градусов! С этим он как-нибудь справится! На худой конец, возьмет с собой огнетушитель…

Ладно, просиживать штаны в офисе больше не имеет смысла. Все равно в голове, кроме барабанной дроби, ничего стоящего не рождается. Самое время навестить Ворона да расспросить его о барабанщице-маньячке…

Студию приятеля

Монгол отыскал быстро. Она располагалась на первом этаже большого кирпичного дома в центре города.

– …Изверг, твою мать! Да не так! Сам послушай, что ты играешь! У тебя же не рок, у тебя колыбельная получается! Что это за ля-ля-ля такое?! Пацаны в подворотнях лучше играют, честное слово! – Из-за неплотно прикрытой двери доносился возмущенный рев Влада Ворона.

Монгол усмехнулся. Вот он, оказывается, какой – Кумир миллионов! Страшен в гневе и ругается на своих музыкантов, как школьная училка на нерадивых учеников.

– А вот сам возьми и сыграй, если умный такой! – Крик Ворона заглушил вой басовых. Кто-то, не менее сердитый, чем Влад, со всей дури врезал по струнам бас-гитары. – Покажи класс! Покажи, чтобы без ля-ля-ля! А я посмотрю, даже поаплодирую, если у тебя что путное получится!

Весело живут господа музыканты, не скучно. Монгол толкнул дверь, шагнул в студию, на мгновение зажмурился от непривычно яркого света галогеновых светильников и сказал с закрытыми глазами:

– Здрасте в вашу хату!

– В хате я уже неделю не был. Варвара скоро на развод подаст. Да ты открой глазки-то, Монголушка! Не бойся! – В голосе Ворона, еще секунду назад злом и раздраженном, слышался смех.

Монгол моргнул, привыкая к смене освещения, и буркнул, пожимая протянутую руку:

– Так боюсь ослепнуть ненароком от вашего, свет-Владислав, сияния. Вы ж звезда, так сказать, мирового масштаба.

– Не бойся, Монголушка! – Рукопожатие у звезды мирового масштаба было сильное, богатырское. Да и выглядел Ворон неплохо, своему звездному статусу соответствующе: рожа нахальная, бородка фигурная, черная грива такая длинная и густая, что не у всякой бабы встретишь, на бычьей шее цепи побрякивают, на бицепсе татуировка мудреная – красавец, одним словом. Девицы за ним табунами ходят, повезло мужику! Да только Ворон не из гулевых, он уже год как примерный семьянин, скоро отцом стать должен. Правда, с такой женой, как у Ворона, другие бабы и не нужны. Видел Монгол его Варвару-красу длинную косу. Видная девица, эффектная, даже в своем интересном положении мужские взгляды притягивает. А еще говорят, что первая любовь ничем хорошим закончиться не может. Вот у этих двоих все вполне благополучно сложилось, хоть и не сразу.

– Садюга он, а не звезда! – Ворона оттер в сторону коренастый парень в кожаных штанах и майке, разрисованной разнокалиберными черепами. – Слышал, как над коллективом измывается? – Рукопожатие у крепыша оказалось, пожалуй, даже посильнее, чем у Ворона. – Кстати, я Вячеслав, для друзей Изверг.

– Александр, для друзей Монгол.

– Прикидываешь, Монгол, этот ирод сегодня барабанщика уволил. Нам новый альбом записывать, а он кадрами разбрасывается направо и налево.

– Хреновые кадры, вот и уволил, – отмахнулся Ворон.

– Да нормальный был пацан – рукастый.

– Не рукастый, а криворукий.

– Конечно, криворукий! А девица твоя не криворукая?!

– А сам что думаешь? Ты же ее слышал. Только давай, Изверг, без своих домостроевских закидонов. Скажи, ты раньше слышал, чтобы кто-нибудь так забойно играл?

– Ну, не слышал. – Чувствовалось, что быть объективным Извергу тяжело, а домостроевские закидоны отринуть еще тяжелее. – Но ведь баба же! Ворон, ну как ты себе представляешь эту пигалицу среди таких монстров, как мы с тобой?! А фанаты что скажут?! Ты о фанатах подумал?! Баба в мужской рок-группе, да еще на ударниках. Нас же коллеги засмеют!