Время черной луны
Шрифт:
– И не только глаза, и не в буквальном смысле, – Горейко подался вперед, – она, похоже, и сама светилась.
– Светилась, – Монгол, не таясь, посмотрел на наручные часы. Что нынче за следаки пошли! С такими общаться – только время терять. Следаки – чудаки…
– На месте происшествия повышен радиоактивный фон, – сказал Горейко таким тоном, словно только что раскрыл государственную тайну. – Незначительно, для здоровья неопасно, но все-таки повышен.
– НЛО, – резюмировал Монгол и решительно встал. – Вам, товарищ следователь, не ко мне, а к уфологам или в программу «Невероятное рядом» обращаться
– Сядьте, Александр Владимирович! – В голосе следователя вместе с французским «ррр» загремел настоящий камнепад. Злится. – Я еще не закончил.
Не закончил он! Монгол уселся на место, скрестил руки на груди, давая понять, что на дальнейшую беседу он не настроен. Да и что это за беседа такая?! Выжженные круги, светящиеся глаза, НЛО. Слышал бы старшего следователя Горейко кто-нибудь из его непосредственных начальников.
– Значит, так, многому из вышесказанного у меня пока нет логического объяснения, – Горейко посмотрел на него уже с нескрываемой неприязнью. – Но кое-какие моменты я хочу и могу выяснить прямо сейчас. К примеру, ваше описание подозреваемой в корне не совпадает с описанием других свидетелей.
– Вы о светящихся красным светом глазах?
– Я об одежде подозреваемой. С ваших слов, она была одета в пиджак, джинсы и растоптанные боты, а другие свидетели утверждают, что видели ее лишь в ночной сорочке.
– И что вас смущает в этом несовпадении? – Монгол едва сдержал зевок: были б они неладны, проклятые сонные таблетки. – Девушка могла удрать из больницы в сорочке, а по пути ко мне переодеться.
– Или вы, господин Сиротин, сознательно вводите следствие в заблуждение. Молодые люди встретили подозреваемую приблизительно в четвертом часу утра, к вам же она явилась в шестом. Мне кажется, это слишком малый временной промежуток, для того чтобы добраться до дома, переодеться и нанести вам визит. Особенно в масштабах такого большого города, как наш, – следователь замолчал, выжидающе посмотрев на Монгола.
– Даже в масштабах такого большого города, как наш, есть расстояния, которые можно преодолеть пешком в короткие сроки и притом еще успеть переодеться. Девчонка же не сумасшедшая, чтобы шастать по улице в больничной сорочке… – Монгол запнулся. Девчонка-то как раз сумасшедшая.
– Значит, цитируя ваши же слова, пиджак с чужого плеча, пролетарская ярко-красная косынка, старые джинсы и растоптанные боты выглядят уместнее больничной сорочки? – Следователь растянул тонкие губы в саркастической усмешке.
– Во всяком случае, предпочтительнее, – Монгол кивнул. – Согласитесь, на женщину, одетую, как бомж, вы едва ли посмотрите, а вот девица, разгуливающая по улице в неглиже, наверняка привлечет всеобщее внимание. Это простая психология.
И снова нестыковка. Не должно быть никакой психологии, должна быть психиатрия…
– Ну, допустим, – следователь кивнул. Ох, как-то подозрительно быстро он сдался. – Допустим, что подозреваемая по пути к вам забежала к себе домой и переоделась.
– Скорее уж не домой, а на помойку. – Монгол вспомнил амбре, которое источали шмотки его незваной гостьи, и невольно поморщился.
– Вы хотите сказать, что подозреваемая не имеет постоянного места жительства? – спросил следователь
Монгол задумался. С одной стороны, тому барахлишку, в котором эта Огневушка-поскакушка к нему заявилась, самое место на помойке. Но с другой – красное платьице было вполне приличным, можно даже сказать, дорогим. Да и не походила девчонка на бомжиху: аккуратненькая, с ноготками накрашенными, с кожаной фенечкой…
– Я хочу сказать лишь то, что уже сказал. Девица выглядела не слишком презентабельно. – И нечего этому выскочке облегчать жизнь. Если не дурак, сам до всего докопается, в больнице наверняка девчонкины вещички остались. Вот пусть сходит, полюбопытствует.
– Значит, непрезентабельно, – следователь задумчиво погрыз колпачок от ручки, а потом вдруг сдвинул очки на самый кончик носа, посмотрел на Монгола поверх стекол и спросил: – А как она вам вообще?
– В смысле? – От такой постановки вопроса Монгол, уже приготовившийся до последнего держать оборону, несколько растерялся.
– Ну, как она себя вела, что говорила, какое впечатление производила?
– Вы имеете в виду, казалась ли она умалишенной? – на всякий случай уточнил Монгол.
– И это тоже, – Горейко кивнул. – Раз уж она пришла именно к вам, значит, вы внушали ей доверие. Что она вам рассказала, господин Сиротин? Как объяснила свой дикий поступок?
Доверие? Пожалуй, с доверием у них как раз ничего и не вышло. То есть вышло, но не совсем так, как девчонка рассчитывала: она к нему со всей своей полусумасшедшей душой, а он в ответ – со снотворным. Некрасиво получилось. Точно Родину продал, честное слово. А может, взять да и рассказать товарищу следователю все без утайки, спихнуть камень с души, поделиться чужой паранойей? Глядишь, и полегчает. И девчонке какое-никакое, а оправдание, так сказать, косвенное подтверждение ее психической ненормальности. В психушке оно, наверное, получше будет, чем на зоне.
Следователь Горейко слушал молча и с таким заинтересованным видом, точно Монгол рассказывал ему что-то в крайней степени увлекательное. Пока слушал, ручку сжевал едва ли не наполовину. Вот бы кому к психотерапевту обратиться…
– Значит, она себя считает жертвой? – Горейко отложил многострадальную ручку, идеальной белизны платочком протер запотевшие стекла очков.
– Ну, что-то вроде того, – Монгол кивнул. – Я в психиатрии не силен, но, кажется, она немного того, – он покрутил пальцем у виска, – чокнутая.
– Скажите, господин Сиротин, – голос следователя сделался мягким и вкрадчивым, – а вы лично в ее поведении ничего подозрительного не заметили?
– Я же говорю, девица была не в себе, несла всякую ахинею, пыталась меня убедить, что существует коварный злодей, который ходит за ней по пятам и пытается убить, но мне каж… – Монгол недоговорил, остановившись на полуслове. Вид у следователя Горейко был до крайности разочарованный, словно ожидал он услышать что-то совершенно другое.
Ох, елки-палки, так ведь этот следак тоже на всю голову больной! Ему ж правда жизни не нужна, ему подавай рассказы о паранормальном: о глазах светящихся и деревьях пылающих. В трех пацанах обкуренных он поддержку своим бредовым идеям нашел, а вот в лице свидетеля Сиротина Александра Владимировича нет. Агент Малдер хренов…